Шрифт:
Закладка:
Именно в этот момент за пышными кустами послышался шум шагов. Сквозь зелень листвы показался сначала пышный подол алого платья, а затем и сама Анна. При виде нее и так порядком злую Ирму гнев затопил полностью: от сжатых кулаков до выгнувшихся дугой бровей.
– Ну и змея же ты… А я ведь сначала думала, что ты нормальная баба… Серьезно? Мы тебя так раздражаем? Мешаем? Чему? Копошиться в штанах Орлана?
Анна замерла на месте, как испуганный зверек. При первых словах Ирмы она вжала голову в плечи, но к концу тирады выпрямила спину до прогиба в пояснице, обернулась и резко бросила в ответ, сверкая глазами:
– А ты больше всех знаешь, Ирма? Напомнить тебе, кто грел его койку до того, как я появилась в «Пере и лилии»? Что-то я не помню, чтобы ты отказывалась раздвигать перед ним ножки, когда он тебя звал к себе. Зато отлично припоминаю, как ты была рада, когда я избавила тебя от этой тяжкой ноши. Вот только благодарностей ни разу не слышала. И если ты сейчас решила меня этим попрекнуть, то сама в тысячу раз хуже, чем я думала.
От резкой отповеди Ирма на секунду забыла, как дышать. Гнев все еще переполнял ее, но теперь к нему прибавился еще и жгучий стыд. Все, что она могла, это повторять, как сломанная музыкальная шкатулка:
– Ты… ты… ты…
Анна схватила Ирму за плечи и несколько раз встряхнула, поджав губы в суровую ровную линию.
– Я, я. Дурная голова – беда звонаря! А я тут ни при чем. А ну-ка, соберись и прекрати на меня набрасываться. Давай приходи в себя, не девочка – нюни распускать. Нужно спасать твою задницу, пока ее не пристроили, как хвост твоей подружки.
Ирма так удивилась, что в очередной раз потеряла дар речи.
– Спасать? Что ты хочешь этим сказать?
– О-о-о-ох, – Анна тяжело вздохнула. – Не ожидала, что с тобой будет так тяжело. Может, и прав Орлан, что бабы все дуры…
– Даже не вспоминай его, меня до сих пор трясет от вашего разговора… Что нужно спасаться, можешь не объяснять. А вот с чего вдруг я должна тебе поверить, вопрос поинтереснее. Несколько минут назад ты поносила Селину последними словами.
– Значит, подслушивала? – изумрудные глаза хитро сощурились. – Ладно, это только к лучшему, если ты уже в курсе. Не придется тратить время на пересказ. Если ты действительно не дура, сама должна понимать, что Орлану я говорю только то, что он хочет слышать. Так же, как и любому другому клиенту.
– Ну, допустим.
– Ох, какая честь! Госпожа Ирма решила оказать мне любезность, поверив, что я не последняя тварь. Впрочем, что это я сама… решила благотворительностью заняться. Хотела выполнить просьбу твоей подружки. Слово сдержать. А ты вон как… Ну, значит, обойдешься без меня. Сама все слышала, значит, разберешься как-нибудь.
Анна уже развернулась, чтобы уйти, но Ирма ухватила ее за локоть.
– Постой! Твоя помощь действительно мне пригодится, коль не шутишь. Вот, погляди.
Она протянулась клочок бумажки с рисунком Селины.
– М-м-м, что это у тебя за художество. Записка от твоей хвостатой подружки?
– Она самая. Видишь, это медальон, который с нее сорвал Орлан. Это какой-то амулет, и она просит его раздобыть. Вот с этим ты и можешь мне помочь.
Анна нахмурилась и начала накручивать рыжий локон на палец.
– Что ты от меня хочешь? Чтобы я его выклянчила у Орлана? Нет, Ирма, одно дело предупредить об опасности и помочь сбежать, и совсем другое – снова ложиться под этого борова, чтобы вернуть кулон твоей подружки. Могу посторожить, если ты решишь попробовать его стянуть сама. Но это максимум.
– Для начала стоило бы выяснить, где он его хранит…
– Это я как раз знаю. У себя в кабинете. Видела, когда он доставал бутылку с бренди из шкафа. Валяется просто так на полке, рядом с серебряной мелочью. Достать его будет не так сложно. Но когда он это обнаружит…
– Когда он опомнится, я буду отсюда далеко. А вот тебе придется сделать одно важное дело…
Снизив голос до еле слышного шепота, Ирма тихонько рассказывала Анне свой план. Он, в общем-то, не был сложен. Медальон из кабинета Орлана она свистнет сама, нужно только вытащить у Конрада ключ. Можно было бы и с ним попробовать договориться, но подставлять старика не хотелось. Да и лишний раз рисковать – тоже. Записку Конрад передал, за что ему почет и благодарность, а остальное слуге знать незачем. Тем более что он так кстати страдает бессонницей и перед сном пьет травяной отвар, погружающий в крепкий сон. Анне нужно было постоять на стреме дважды. Сперва, пока Ирма будет искать ключ, потом, когда уже пойдет за самим медальоном. На это рыжая согласилась с одним условием: если их все же застукают, всю вину на себя возьмет Ирма, а она будет отпираться до последнего.
Минуты после ужина тянулись мучительно медленно. Ирме силой приходилось отводить взгляд от больших настенных часов. Она заставляла себя раздвигать губы в улыбке, вслушиваясь в пустую болтовню в гостиной. Пусть ни с кем из девушек они не были крепко дружны, все равно было обидно и горько от того, какую судьбу приготовил им Орлан. Казалось, что молчание и притворство делают ее саму не лучше хозяина дома утех. Пришлось пару раз буквально прикусить себя за язык, чтобы не начать причитать «да что же это делается-то!». Только мысль, что подслушанному разговору мало кто поверит, и они скорее побегут наушничать Орлану, чем паковать юбки, помогала ей сохранять молчание.
В один момент Ирма так погрузилась в мысли, что чудом успела засмеяться со всеми над очередной шуткой. Пришлось взять себя в руки и самой рассказать похабный анекдот. А потом еще один и еще. Когда, наконец, у подружек начали потихоньку слипаться глаза, Ирма демонстративно широко зевнула, допила полупустой бокал вина одним глотком и начала прощаться. С Анной они условились встретиться в середине ночи, чтобы все успели покрепче заснуть. Поэтому Ирма потушила свечу, чтобы никого не насторожила
