Кровь дала искажения, понял он, постукивая по листу бумаги с формулой. Мало того, уравновешивание потока убрало нужную для образования кристалла концентрацию. Осколки кристалла, ну конечно!

Мудрость +2!

— Кстати об этом, — донесся голос Заппо.

— Ах да, у тебя же была какая-то просьба, — голос Ланы. — Не надо отвлекать Кулака, я тебя и сама убью!

— Вот уж правду говорят, быстра, как орчанка! — проворчал Связующий. — Бранд! Да отвлекись ты!

Марденус нашел уже готовый кристалл в драконьих горах, да что там, растил его, а потом воспользовался осколком и начал растить заново. Кровь, жертвоприношение, но кровь была чужая, кровь Нимеона Шлема. Не привязка на крови, стало быть, хотя может, и она тоже? Выброс энергии, установление связи, не родство, нет, подчинение и затем содержание кристалла в «оглушенном» состоянии между равновесными потоками разной маны.

Марденус лишил кристалл подземелья сознания и воли, и управлял им, как полностью безмозглым слугой.

— Кулак, очнись! — снова голос Заппо. — Вот уж правду говорят, не учи мирных профессий, они тебя потом подведут!

— Вся печаль от знаний, — ехидно согласилась Лана, — поэтому ты Бранда все догнать и не мог!

Бранд поднял голову, моргнул, переключаясь с зародыша кристалла на героев. Теперь следовало записать выводы и аккуратно их обдумать, решить, куда двигаться дальше.

— Бранд, я знаю, что тебе недолго осталось, — заговорил Заппо.

— Далеко тебе до полуросликов, — добавила Лана.

— Бранд любит прямоту, а не речи торгашей, — огрызнулся Связующий. — Ты сказал, что не берешь никого в команду, но я умоляю тебя, возьми меня с собой!

— Хочешь насладиться зрелищем его смерти? — не унималась Молния.

— Ты не понимаешь!

Бранд обвел взглядом суровое жилье и камень, тренировочную площадку и вздохнул. Понял.

— Так ты объясни! — заявила Лана.

— Половину жизни он стремился превзойти меня, хоть разок да победить в поединке, — заговорил Бранд вместо Связующего, который только смотрел зло на Лану. — Желание победить, затем соперничество, затем одержимость, зацикленность на одной мысли и, возможно, отчаяние, когда стало понятно, что я пропал и скорее всего погиб.

— Разве не считали все, что ты у Провала? — удивилась Лана.

— Не сомневаюсь, что Заппо ездил туда, — указал рукой Бранд.

— И не только туда, но и в разные места. Не поскупился на дары Серкане и навестил Скрытника.

А Ролло об этом умолчал, отметил Бранд. Наверное, счел незначительным эпизодом в ряду других или слишком много живых пытались узнать у него о самом Кулаке.

— Он меня послал, словно десять лет брал уроки у Матершинника, — со вздохом признал Связующий.

— Но Заппо все равно понял, что я жив и возобновил тренировки, только все равно решиться не мог…

Заппо дернул рукой, словно собирался сказать, что отправился в путь, но вернулся с середины дороги, прослышав, что Бранд покинул Стордор.

— Обрадовался, увидев меня на Острове, но тут же узнал о скорой смерти. Собрался с духом, пригласил в гости, чтобы попроситься в команду, поймать последний шанс сразиться со мной и превзойти в поединке.

— Вот, Бранд меня отлично понял! — обрадовался Заппо. — Так что, я в команде?

— Нет, — отрезал Бранд, поднимаясь.

— Но почему⁈

Потому что не собираюсь никого больше тащить за собой на смерть, подумал Бранд, но вслух сказал иное.

— Тебе выпало остаться и охранять остров, не так ли? Оставайся и защищай живых.

— Но…

— Мои дела здесь практически завершены. Еще один спуск к кристаллу подземелья, пара опытов и все, после этого я сразу уеду, — сообщил Бранд. — Если ценишь пение «несравненного барда Вольдорса», рекомендую не терять времени.

Глава 18

— Дед, а ты уверен, что это безопасно? — настороженно спросил Минт.

— Ты не побоялся прыгнуть в постель к богине, но боишься спеть передо мной? — насмешливо спросил Бранд.

— А что такого опасного в богине? Нет, ну понятно там, запредельная мощь, проклятия и прочее, но ты же видел, какая она была красивая! Такая мягкая, теплая, податливая, где нужно.

Лицо Минта стало мечтательным, пальцы перебирали воздух, словно струны. Бранд только закатил глаза, иногда глупость Минта бывала просто запредельна.

— Ласковая и нежная, чего ее бояться? А вот ты, дед, постоянно ругался, что я пою не так! Нет в тебе творческой жилки!

— Потому и жив еще, — проворчал Бранд в ответ. — Давай уже, не тяни… демонов за хвост.

Минт встал с видом смертника, ударил по струнам лютни. Бранд чуть прищурился, наблюдая движения маны вокруг барда, словно он тоже превратился в огромный насос по переработке маны. У других живых оно было не так ярко выражено и Бранд сделал себе пометку проверить работу жрецов и их умений, основанных на Вере.

Я — бард, я не могу не петь

Но стоит залу опустеть

Как угасают мысли, звуки

И падают без жизни руки!

Руки Минта опали, повисли безжизненно и сам он всем видом изображал то ли умирающего, то ли куклу, которой перерезали веревочки. Бранд лишь покачал головой, наблюдая, как истекает небесная мана, созданная самим Минтом. Почвы и камни в глубине фильтровали ману Бездны, превращая ее в подземную, и она поднималась, постепенно очищаясь. «Насосы» кристаллов подземелий и растения, перегоняли ее в обычную, привычную всем ману, разлитую в воздухе.

Следующей ступенькой этого процесса выступали живые. Пройдя через них, обычная мана превращалась в «небесную», которая, подобно невидимым испарениями, возносилась в те небеса, в честь которых была названа. Процесс этот был давно известен манологам, описан в массе учебников, считался частью «круговорота» маны, но сам Бранд впервые наблюдал его настолько ярко и отчетливо.

— Узианда не наделяла тебя божественными умениями? — усомнился Бранд.

— Дед, ну что нудишь одно и то же! — взорвался мгновение назад умиравший Минт. — Словно птица-перестучка, долбишь и долбишь клювом по темечку! Нахватался у Громоптаха? Я же сказал — ни-че-го! Даже Веру обнулила, настолько хорош я был в постели и в песнях!

Бранд мысленно сплюнул, ведь ему даже спрашивать не требовалось. Да, Взгляд Ветерана не давал всего-всего Статуса, не показывал уровни умений и прочее, но все связанные с богами всегда торчало на переднем плане. К тому же атрибут Веры у Минта и