Маркус широкими шагами проходит в огромный театральный зал, Роман следует за ним по пятам. Я не удивлена, увидев, что Леви следует за ними мгновение спустя. Маркус опускает свою задницу на подлокотник моего дивана и подбирает оставшийся кусочек попкорна, пока смотрит документальный фильм, нахмурив брови.

Леви оглядывает комнату на предмет беспорядка, который я устроила, когда ворвались волки.

— Что, черт возьми, здесь произошло? — спрашивает он, обходя диван и прислоняясь к спинке у меня за головой.

— Спроси у этих больших засранцев, — бормочу я, указывая на гигантских волков.

Я слышу тихое шипение, исходящее от пива Романа, когда он открывает крышку, в то время как Маркус продолжает смотреть на экран, наблюдая за инсценировкой последнего убийства Мясника.

— Какого хрена ты смотришь? — спрашивает он, его губы кривятся от отвращения, когда он видит дерьмовые спецэффекты и монтаж документального фильма. Я могу только представить мысли, проносящиеся в его голове — полное и безоговорочное осуждение.

— Это документальный фильм о серийном убийце. Какой-то парень, которого они назвали Полуночным Мясником, — объясняю я, когда на экране появляется еще одна фотография парня.

Глаза Маркуса расширяются от удивления, когда Леви смеется позади меня.

— Ни хрена себе, — говорит он. — Это Джейк.

Мои глаза вылезают из орбит, и я резко поворачиваюсь лицом к Леви.

— Что значит — Это Джейк? Ты знаешь этого парня?

— Да, конечно, знаю, — говорит он мне, беря пиво у Романа. — Мы тут все знаем друг друга. Он не плохой парень, просто его неправильно поняли. Ты познакомилась с ним на вечеринке, которую мы устроили в замке. Он наблюдал за тобой всю ночь.

Мои глаза становятся невероятно широкими.

— ЧТО? — Я визжу, будя Доу. — Вы пригласили этого парня на свою вечеринку?

Маркус пожимает плечами, его губы сжимаются в жесткую линию.

— Почему бы и нет? Мы пригласили кучу наших друзей, — говорит он скучающим тоном, явно думая о чем-то другом. — Нам пришлось его немного осадить. Он слишком пристально наблюдал за тобой. Если бы мы не вмешались, он бы снова прославился.

Я качаю головой, все еще не в силах в это поверить.

— Нет, это не правда, — говорю я, особенно вспоминая ту часть документального фильма, в которой говорилось, что ФБР поймало чувака и посадило его под замок. — Его арестовали два года назад.

— Да, — смеется Роман. — Точно так же, как нас арестовали в прошлом месяце. ФБР любит хвастаться, когда это важно, но держу пари, ты не слышала историй о том, как они позволяют своим целям ускользать прямо из рук.

— Ни хрена себе, — выдыхаю я, отказываясь признавать комментарии Маркуса о том, что Джейк хотел сделать со мной во время вечеринки. Я уже привлекла внимание трех сумасшедших серийных убийц-психопатов; и мне не нужно больше никого остерегаться. Кроме того, нет никакой гарантии, что следующий попадется на мое обаяние, как эти парни.

Маркус испускает разочарованный вздох и бросает взгляд на телевизор.

— Как, черт возьми, Джейк получил документальный фильм? Я имею в виду… где, черт возьми, мой документальный фильм? Я совершал гораздо более захватывающие убийства, чем этот парень. Все они одинаковые. Они скучные. А я? Я гребаная звезда. Я заслуживаю быть на этом экране, плюс вы когда-нибудь видели меня в кадре? Я чертовски фотогеничен. Это был бы лучший документальный фильм, который кто-либо когда-либо видел.

Ухмылка расползается по моему лицу, и как только я собираюсь предложить ему нанести небольшой визит продюсеру, уши Доу встают торчком под моей рукой. Я смотрю на нее сверху вниз, и из ее груди вырывается низкое рычание. Она стряхивает мою руку и садится, когда Дилл издает похожий звук глубоко в груди.

В зале повисает тишина, когда Маркус берет пульт из моей руки и выключает телевизор, все трое парней внимательно прислушиваются.

— Что это? — Спрашиваю я, мое сердце бешено колотится. Сегодня мы уже разобрались с одним незваным гостем в замке, не думаю, что смогу справиться с другим. Мне нужна по крайней мере неделя, прежде чем я снова смогу призвать эту тьму в своей душе.

— Тссс, — говорит Роман, поднимая руку и глядя на своих братьев. — Вы это слышали?

Я напрягаюсь, прислушиваясь, когда Доу снова рычит, и от этого грохота волосы у меня на затылке встают дыбом. Я ничего не слышу, но после короткой паузы знакомый звук шин по подъездной дорожке разрывает тишину.

— Здесь кто-то есть, — выдыхаю я, мои глаза расширяются.

Леви кивает и перегибается через диван, берет меня за руку и заставляет подняться на ноги, когда мы вчетвером выходим из театрального зала. Волки мчатся впереди нас, Дилл изо всех сил старается не отставать от Доу.

— Я могу разглядеть только одну машину, — говорит Леви, оглядываясь через плечо на Романа, который кивает.

Мы выходим в большое фойе, и мальчики осторожно подходят к окну, выходящему во двор.

— Черный городской автомобиль, — говорит Маркус, стоя точно на том месте, где я была всего неделю назад, когда мы выгнали отсюда Джованни.

— Это может быть кто угодно, — говорит Роман, подходя ко мне и вкладывая пистолет мне в руку. Я беру его с жадностью, но, как и всякий раз, когда я держу в руках пистолет, я чувствую себя неловко и смехотворно неподготовленной, несмотря на несколько уроков, которые дали мне ребята.

Я встаю рядом с Маркусом и смотрю, как черная машина заезжает на подъездную дорожку. Он встает передо мной, проявляя чрезмерную заботливость. Не могу сказать, что мне это не нравится. После недели, которая у меня была, небольшая защита не помешает.

Машина останавливается перед большим отвратительным фонтаном, и мальчики нетерпеливо ждут, наблюдая, как распахивается дверца машины и на подъездную дорожку выходит пара дорогих туфель. У меня мелькает мысль, что эта была угроза, никто не остановился бы вот так посреди дороги, они бы спряталась и пробрались на территорию, скорее всего, через лес на заднем дворе, через тот самый лес, где меня поймал Джованни. Но опять же, большая часть этого темного мира понятия не имеет, что Джованни выгнали из города. Они предполагают, что он все еще здесь, сидит на своем троне и гадит на людей, которыми, как он утверждает, правит, и хотя этот посетитель, возможно, и не враг Джованни, вполне возможно, что он мстит трем его дьявольским сыновьям.

В конце подъездной аллеи наконец появляется мужчина в костюме, и Маркус выдыхает с облегчением, а я замечаю, как этот человек похож на