с остальным, люди справятся сами.

На второй день встречи к верхним воротам дворца подкатил шикарный «бумер» седьмой серии. Вся наша руководящая братия как раз стояла на террасе второго этажа, наслаждаясь мягким осенним теплом. А я проверял посты, поскольку обеспечение безопасности встречи, лежало на мне. Увидев машину я удивился – у кого это хватило наглости припереться сюда.

Задние дверцы «бумера» синхронно открылись. Из них вышли два знакомых автоматчика. Один из них открыл переднюю дверь и на божий свет появился Вован, собственной персоной. Об этих орлах я уже и забыл, заваленный делами и поручениями майора. А вот они, похоже, о нас помнили. Причем так хорошо, что приехали лично напомнить об истекающем сроке. Вован тем временем осмотрелся, увидел меня и, нехорошо улыбнувшись, позвал:

– Эй, брателла, как тебя там? Иван Николаевич, что ли?

Ну, надо же, запомнил. Такая память меня просто восхитила. По внешнему виду Вована, в нем нельзя было заподозрить таких талантов. А он тем временем продолжал:

– Ты это, того, шефа зови, побазарить надо!

– Он занят, – ответил я, лениво облокотившись на решетку.

– Того, если он не выйдет, завтра сюда сотня отморозков приедет! Понял? В натуре!

Такая информация меня рассмешила. Интересно было бы на это посмотреть. К тому же, его речь стала заметно понятней. Может от страха, который читался не только в мыслях, но и в каждом движении. Я его понимал. То, что сейчас творилось, могло напугать кого угодно. Но, при этом, он был не научаем, как и любой дурак – вместо того чтобы залечь на дно, приперся права качать.

– Вован, в натуре, – в тон ему ответил я, – откуда ты их возьмешь?

– Где надо, там и возьму! – рявкнул он, не сбавляя тона, надеясь напугать меня криком. – А щас бегом, зови своего! А то, мои ребята тебя быстро на мушку возьмут.

Я невозмутимо спросил:

– Ты в этом уверен? – и мысленно скомандовал, – Взять!

Через долю секунды оба автоматчика лежали мордой на асфальте, а Вован ласточкой распластался на капоте собственной машины. Бандюк гнусаво орал:

– Ты мне за это ответишь! Козел! Всех козлов на фарш пущу!

– Это в том случае, если живым уйдешь, – парировал я.

Вован сбавил децибелы, размышляя над столь оптимистическим обещанием. В эту минуту рядом нарисовался Ермоленко. Он уже, естественно, был в курсе, но держал фасон.

– Развлекаемся? – поинтересовался он, – Я же предупреждал, чтоб было тихо. У нас совещание.

– Прошу прощения, – извинился я, – непредвиденные обстоятельства.

– Покажите-ка мне этого уникума, – сказал Батя, появляясь рядом.

Мои ребята, без долгих разговоров, развернули Вована к нам. Увидев Батю, урка переменился в лице. Глаза его испуганно забегали, губы затряслись.

– Я это, как его! Извините! Я поеду, можно?

Ермоленко, заинтересовавшийся такой метаморфозой, приказал открыть ворота. Автоматчиков разоружили, и, состегнув наручниками, впихнули в «бумер». Водилу пристегнули к рулю, и приказали заехать на территорию дворца. Вована затащили в холл.

– Ваня, поговори с человеком, – предложил Батя, – а у нас еще дела.

Они с Ермоленко, не спеша удалились. Я зашел в здание, растерянный Вован сидел на стуле и явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– А откуда ты Александра Никифоровича знаешь? – поинтересовался я. Копаться в голове этого балбеса мне совершенно не хотелось, тем более что ужас от встречи, полностью забил все членораздельные мысли.

Лицо Вована погрустнело.

– Могли, того, сразу сказать, кто вас крышует, – с обидой отозвался тот, от страха он растерял часть слов и судорожно пытался их вспомнить.

– А это имеет значение? – спросил я.

– Это, как его, все имеет значение.

Настроение Вована окончательно испортилось. Тут я обратил внимание, что его до сих пор держат в жестком захвате. При этом бандит даже не пытался освободиться. Вот это воспитание!

– Ребята, отпустите человека, неудобно, гость все-таки.

Бойцы моментально растворились. Ошалевший Вован, затравленно озираясь и пытаясь понять, куда делись мои ребята, потирал запястья.

– Вован, водочку будешь?

Он молча кивнул головой. Я взял телефонную трубку и попросил Марью Андреевну принести нам чего-нибудь выпить и закусить.

– Мне Колян, это, сразу говорил, что с вас ничего не возьмем! – угрюмо промямлил Вован.

– Зачем тогда приехал права качать? – поинтересовался я, – Тем более что до срока еще есть время.

– А вдруг бы получилось.

– Кстати, а где Колян? – сменил я тему.

– Замочили Коляна! – вздохнул Вован, – Завтра сорок дней будет.

В эту минуту вошла Марья Андреевна и пригласила нас в соседнюю комнату.

– Ладно, Вован. Пошли, помянем братана твоего.

В комнате, на маленьком столике стояла бутылка «Немировки», лежали на блюде бутерброды, в маленьких вазочках стояла красная и черная икра.

– Бедновато у вас, – вздохнул Вован, – такие бабки, а жмотитесь.

– А тебе, что, лобстера надо?

– Чего?

– Рак такой, только очень большой.

– Не, раков не надо, лучше осетринки, – отозвался Вован, привычно открыл бутылку и разлил по полной, – ну, давай, за Коляна, не чокаясь.

Мы выпили. Я положил на бутерброд красной икры и закусил. Вован же хватанул ложку черной икры и без хлеба запихнул в рот.

– Так все-таки, – продолжил я, – откуда ты Промахоса знаешь?

Вован поперхнулся, в мыслях вновь взметнулся вихрь ледяного ужаса.

– Это он, того, пусть сам тебе расскажет, – прохрипел он, отводя глаза.

– А что с Коляном случилось? – поняв, что ничего не узнаю, я сменил тему.

– С ним, того, все хреново. – Вован налил себе еще, хлопнул, заел икрой и продолжил, – Молодняк! Козлы эти, как с цепи посрывались. Поприезжали черт знает откуда! Приколись! Меня пришли данью обложить! Козлы вонючие! Мы их, того, послали! А двоих, для науки, на перо посадили! Так эти твари на следующий день, Коляна в кабаке подрезали. Теперь мои их везде мочат, а они наших. Ну ладно, я того, пошел? – неожиданно просительно закончил он.

– А шеф тебя отпускать не велел, – ласково напомнил я.

С горя Вован налил себе еще одну стопку. А я с трудом удержался от ехидной улыбки. Уж больно забавно выглядел бандит, жалующийся на молодых отморозков, причем перед тем, кого собирался ограбить. Тут я ощутил, что нужен учителю, поэтому, оставив Вована под присмотром охраны, пошел наверх. Магистры