затем растерянно присел.

— Боюсь, что я не сумею открыть эту дверь! — огорченно сказал он. — Может быть, к ним можно по-другому подобраться?

В этот момент, став на задние лапы, Самшит положил передние на проволочную дверцу. При этом часть двери выступила наружу и верхняя кожаная петля растянулась. Смородина заметил, что петля слегка отошла от дерева.

— Попробуй-ка погрызть эту петлю! — сказал он Лохмачу.

Зацепив зубами кожаную петлю, Лохмач изо всех сил рванул ее, и кожа слегка треснула.

— Фрисом клянусь, получается! — сказал страшно довольный Смородина.

Петля была прибита на совесть и никак не поддавалась, так что кроликам пришлось основательно повозиться. Одуванчик нервничал и дважды подавал сигнал тревоги зря. Лохмач понял, что часовые тревожились за отсутствием настоящего дела. Поэтому он поменялся с Одуванчиком местами и велел Веронике сменить Смородину. Однако, несмотря на все усилия, кролики еще были далеки от успеха. Верхнюю петлю им удалось перегрызть, зато нижняя упорно не поддавалась. Отдуваясь и тряся от нетерпения усами, Лохмач снова привел к клетке Смородину.

— Что делать? — спросил он. — Давай придумывай свои чудеса!

Смородина внимательно разглядел дверцу.

— Толкни-ка дверь с нашей стороны, Лохмач, да покрепче!

Лохмач, поднявшись на задних лапах, толкнул верхнюю часть дверцы, и рама легко повернулась. Лохмач едва не свалился внутрь клетки; испугавшись, он, фыркая, отскочил.

— Ты как будто требовал чудес! Вот тебе и чудо! — с удовлетворением сказал Смородина. — А ну, еще раз толкни, да не зевай: если дверь внезапно сдаст, ты упадешь.

Через минуту дверь висела уже на одном крючке. Белая Кашка толкнула ее изнутри и вылезла наружу, за ней выпрыгнул Самшит. Другие два обитателя клетки — Лавр и Копна Сена с опаской последовали за ними.

— Где Орех-ра? — спросил Лавр, тревожно оглядываясь.

— Он поджидает нас на тропинке, — сказал Смородина.

— А что такое тропинка?

— Как, вы и этого не знаете? — удивился Смородина, но одернул себя и замолчал, поняв, что кролики не знают не только тропинки, но даже и своего двора.

— Время не ждет! За мной! — принял на себя командование Лохмач.

— А куда? — робко осведомился Самшит.

— Конечно, прочь отсюда! — нетерпеливо и резко ответил Лохмач.

Домашние кролики испуганно переглянулись. Они боялись огромного сердитого кролика со странной копной меха на голове. Их встревожило, что от него пахло свежей кровью. Не зная, что от них требуется, они растерялись.

Когда Смородина понял, что они беспомощнее новорожденных крольчат, у него упало сердце. «Что делать? — подумал он. — Если предоставить их самим себе, они будут скакать по двору до тех пор, пока их не разорвут кошки. В одиночку они скорее долетят до Луны, чем доберутся до холмов». Необходимо было заставить их думать о чем-то обыденном, что могло бы успокоить. Он повернулся к крольчихе по имени Белая Кашка.

— Не думаю, чтобы тебе когда-нибудь приходилось щипать ночью траву, — сказал он. — А ночью она гораздо вкуснее! Пойдем за травой.

— Я бы не прочь, если это безопасно! Но тут кошки!

«Ну, хоть в этом есть какая-то доля здравого смысла», — подумал Смородина. Вслух же он сказал:

— Наш большой кролик с легкостью одолеет любую кошку!

— Но он больше не расположен драться с кошками! — весело прибавил Лохмач. — Но если вы в самом деле хотите поесть травы при лунном свете, идемте!

Ведя свой отряд по двору, Лохмач заметил у поленницы неясный силуэт побитой им кошки. Ее, как и всякую кошку, неотразимо притягивал вид кроликов, но, по-видимому, у нее не хватало смелости для нового сражения, и она дала им спокойно перейти двор.

Лохмачу казалось, что они идут чудовищно медленно. Самшит и Кашка поняли, что нужно торопиться, и старались не отставать, но два других кролика, выпрыгнув во двор, уселись на землю и бессмысленно осматривались по сторонам. Они то моргали, то выкатывали глаза, не слушая ни уговоров Смородины, ни грозных окриков Лохмача.

В этот миг другая кошка, полосатая знакомая Ореха, обошла сарай за углом и бросилась к ним. Когда они проходили мимо конуры, внезапно проснулся пес, высунул морду, тоже увидел кроликов, кинулся вперед и громко залаял.

— Нечего рассиживать! — крикнул Лохмач. — Все за мной, вверх по тропинке!

Смородина, Вероника и Хокбит, подтолкнув Самшита и Кашку, пустились бежать в надежде спрятаться под амбар, а Одуванчик остался возле Копны Сена. Он умолял ее поторопиться, с тревогой ожидая, что его спина вот-вот ощутит остроту кошачьих когтей.

Лохмач подскочил к нему:

— Если не хочешь, чтоб тебя ухлопали, выбирайся один!

Лай собаки был пугающе громким, и сам Лохмач почувствовал, что его вот-вот охватит паника. Одуванчик, поколебавшись, оставил Копну Сена на дворе и помчался по тропинке рядом с Лохмачом. Все остальные участники рейда уже собрались вокруг Ореха. Самшит и Кашка дрожали и, казалось, совсем выбились из сил. Орех попытался их успокоить, но, увидев появившегося из темноты Лохмача, замолчал.

— Все налицо! — сказал Лохмач. — Идем, что ли?

— А ведь в клетке было четыре кролика! — сказал Орех. — Где же остальные?

— Мы не могли с ними ничего поделать! Там страшно залаяла собака, — сконфуженно сказал Смородина.

— Так вы их выпустили на свободу?

— Скоро они совсем освободятся, — сердито сказал Лохмач. — Там бегают две кошки!

— Зачем же вы их бросили?

— Они не хотели двигаться с места! Все у нас пошло шиворот-навыворот.

— А собака на привязи? — осведомился Орех.

— Собака-то на привязи! Но разве кролик может не растеряться, оказавшись в двух шагах от разъяренной собаки, хотя бы она и была на привязи!

Орех внезапно принял решение:

— Надеюсь, что в компании с Вероникой и Хокбитом ты сумеешь довести этих кроликов до колонии, Лохмач? На это уйдет почти вся ночь. А Одуванчик пойдет со мной! — объявил он.

— Куда же, Орех-ра? — спросил Одуванчик.

— Надо забрать и тех двоих! — сказал Орех. — Ты быстрее всех бегаешь, Одуванчик, так что не подвергаешься особой опасности. Лохмач, будь другом! Веди отряд в колонию!

Не успел Лохмач ответить, как Орех скрылся под вязами. Одуванчик остался на месте, неуверенно поглядывая на Лохмача.

— Будешь ты наконец слушаться? — грозно спросил его Лохмач.

— А ты сам чего не слушаешься? — дерзко ответил Одуванчик.

Лохмач понял,