Во дворе возились мужчина и две женщины в традиционной одежде хранителей святилища – мели дорожки, посыпали солью лед, протирали стекла витрин. Замечательно, столько помощи. Вот только семья Миябэ никогда не нанимала работников.

– Два бойца и перевертыш на тренировке, – непринужденно объяснил Хисока. – Можете ли вы понять, кто из них амарант?

Кимико медленно покачала головой:

– Из каких кланов перевертыши?

– Посмотрим, сможешь ли ты это понять, – предложил он. – Мне было бы интересно узнать, есть ли у них какие-нибудь небольшие привычки, выдающие их истинную природу. Потому что, если они хорошо проявят себя здесь, один из наших городских анклавов от этого очень выиграет.

Кимико нравилась заданная ей загадка, но она понимала, что все это второстепенно.

– Они останутся?

– На неопределенный срок – если, конечно, твоя семья не против, – вскользь добавил Хисока.

А потом Кимико вдруг заметила, что мнет рукав Хисоки Твайншафта, и отдернула руку. Ее кисти запорхали в извинениях, выговорить которые вслух ей не позволяло смущение.

Хисока поймал ее за рукав:

– Спокойно, мисс Миябэ. Не то мне грозит сражение с разъяренным фениксом.

Проследив за его взглядом, Кимико увидела Суузу, оседлавшего конек ее дома. Ей очень хотелось бы посмотреть, как ее одноклассник примет свою ослепительную истинную форму, но она знаком успокоила его. Все хорошо.

– Во-первых, мне будет приятно, если ты станешь обращаться ко мне «сенсей». Так дружелюбнее, менее формально.

Кимико уставилась на когтистые пальцы, все еще державшие ее рукав:

– Почему вы здесь, сенсей?

– У меня двоякая цель. – Но вместо того, чтобы назвать ее, он сам задал вопрос: – Суузу Фарруст выступает твоим посредником?

– Вы знаете про Элоквента.

– Я один из очень немногих, кто об этом знает. Я пользуюсь доверием его отца. – И он повторил: – Суузу?

– Да. Он вчера вечером предложил мне это. – Кимико попыталась улыбнуться. – Он считает, что может мне понадобиться.

– Очень хорошо. Так будет легче объяснить. – Хисока выпустил рукав и взял девушку за руку. – Хармониус сделал меня своим посредником. Я буду действовать от имени его сына.

Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать значение этого заявления.

– Вы хотите сказать, что он послал вас проверить, достаточно ли я хороша?

– Вовсе нет, – с упреком возразил Хисока. – Моему старому другу приятно твое предложение. Он послал меня, чтобы облегчить путь… и обеспечить ваше счастье. Ты можешь мне доверять?

Кимико заговорила, сначала медленно:

– Я хочу, но не совсем уверена. В смысле, я, конечно же, доверяю вам в общем и целом, но это не то же самое, что позволять кому-то принимать решения за меня. И… даже мои родители еще ничего не знают.

Хисока слегка пожал ей руку, а затем поманил Суузу. Феникс тут же спрыгнул с крыши и приблизился к ним со скоростью, которую амаранты никогда не демонстрируют публично.

Ладони соприкоснулись, и Хисока продолжил:

– Если позволишь, я сам поговорю с твоими родителями – передам им, что Хармониус одобряет эту партию, и приглашу их через неделю в имение Стармарков для официальной церемонии, на которой ты сделаешь заявление о своих намерениях.

– Вы расскажете родителям за меня?

Он склонил голову:

– Пока ты будешь в школе. И это подводит меня ко второй цели. Я буду просить вашу семью взять к себе мою ученицу на оставшуюся часть года.

– Айлу? – Кимико очень удивилась, но была вовсе не против, скорее наоборот. – На самом деле это просто идеально. Она как раз хотела узнать побольше о нюансах невербального общения, используемого различными кланами. Будет намного проще научить ее этому, если мы будем жить вместе.

Лицо Хисоки потеплело.

– Я уверен, что ей будет полезно твое руководство.

– Но… уверены ли вы, что не возникнет неловкости? Вы ведь уже познакомились с моей семьей. Они слишком уж активно пытаются установить выгодные связи. – Кимико состроила гримаску. – Тем более что я собираюсь их разочаровать.

Широкие брови удивленно приподнялись.

– Почти каждый, с кем знакомится Айла, пытается ее использовать.

Кимико хотела было возразить, но ее перебила легкая трель Суузу. Он смеется?

Хисока поднял ее руку, которую все еще сжимал, и прижал ее к своей груди. Прямо под ее ладонью билось его сердце – уверенно и ровно.

– Айла – моя драгоценная ученица, а ты не «почти каждый». Ты нравишься Айле. Эвер выбрал тебя. Хармониус рад принять тебя. Элоквент нуждается в тебе. И я буду тебе доверять.

Она поняла, что это был обет.

И снова почувствовала себя скверно.

Когда Хисока спросил, может ли она ему доверять, Кимико ответила, что не уверена в этом. Точно так же, когда Элоквент предложил ей верность до конца жизни, она не могла сказать, что для нее это важно. Все ее дружелюбие казалось неубедительным по сравнению с теми обязательствами, которые готовы были взять на себя амаранты. Почему они так быстро поверили? Неужели разглядели в ней что-то, чего она сама не видит?

Она надеялась, что сможет это понять.

Кимико крепко прижала руку к сердцу Хисоки Твайншафта и ответила искренне:

– Мне тоже нравится Айла. Я думаю, мы могли бы стать хорошими друзьями, лучшими, и ваше доверие дает нам такой шанс.

Грудь Хисоки завибрировала – он замурлыкал, нежно приобняв ее.

– Могу ли я прояснить кое-что, что ты, возможно, уже и сама поняла?

Она кивнула, потеряв дар речи.

– Хармониус – собака.

Кимико хихикнула:

– Уж настолько-то я разбираюсь.

– Именно поэтому у Хармониуса сильна потребность защищать, но он не может преступить традиционные границы, – продолжил Хисока. – Традиционно поклонник должен охранять своего избранника, но не наоборот.

– И потому Айла, – сказал Суузу.

– Я потворствую своей ученице, но боюсь, что и использую ее. – Хисока прижался щекой к волосам Кимико. – Потому что никакие традиции не помешают тем, кто любит Айлу, сделать святилище Кикусава более безопасным.

Всхлипнув, Кимико раскинула руки и крепко обняла кота. Потому что, даже если в деле имелись свои хитросплетения и скрытые мотивы, сейчас для нее важнее всего было понять истинную цель. А в данном случае это означало, что, несмотря ни на что, ее сестры будут в безопасности.

Глава 28

Неоценимое значение

Обычно Элоквент наслаждался теми редкими моментами, когда папа целиком оказывался в его распоряжении. Но все, что он мог сделать сейчас, это заглядывать в лицо отцу с плохо скрытым ужасом.

– Что ты сделал?

– Все устроил. – Папа похлопал его по плечу. – Я забочусь о тебе.

– Я сам могу о себе позаботиться.

Снисходительная улыбка отца не слишком обнадеживала. Квен попробовал убедить:

– Мы с Кимико уже пришли к соглашению. Надеюсь, ты не ждешь, что я откажусь от своего слова.

– Ничего подобного я не ожидаю. Не волнуйся ты так сильно. Я послал посредника.

– Ты… подожди. Что?

– Я знаю свои обязанности! – Отец сиял. – Я делал то же самое для всех твоих сестер.

– Папа! – Что может быть хуже? – Я не женщина!

Отец только фыркнул:

– Гендер тут ни при чем. У тебя появился поклонник. Я не допущу, чтобы хоть одно мое дитя погружалось в тонкости официального сватовства без поддержки посредника.

Это было несправедливо, обидно.

– Ты назначал посредника,