Мне показалось, что меня охватывает какое-то необычайное тепло, боль уходит, мир начинает играть множеством красок, которых я раньше не замечал в спектре. И пришла уверенность, что всё будет в порядке, вот только надо выполнить волю Оракула.

Отрезвление пришло внезапно. Диана, не мудрствуя, вонзила мне в плечо свои коготки, а другой рукой перекрыла дыхание.

Ногти, надо заметить, у неё с сюрпризом. Нет, не металлические, вернее, не совсем и не все. Проще говоря, своими коготками она может впрыскивать в кровь человека хоть яд хоть лекарство. На выбор.

— Отпустило? — спросила она шёпотом, на ушко.

Я кивнул, и тогда она убрала ладонь ото рта.

Меня держала за ноги земля

Голая, тяжёлая земля

Медленно любила пережёвывая

И пылью улетала в облака

Крыльями метала облака

Долгая дорога бескайфовая

— Что это было? — пытаясь отдышаться, спросил я.

— Наркотик, — просто объяснила она. — Прости, не разобралась в его природе, времени не было, но помог стандартный антидот.

— Мощная штука, — пробормотал я, имея в виду тот дурман, который окутал меня. — Сначала расслабляет, потом настраивает на доверие.

— Тогда пойдём отсюда побыстрее, — проворчала девушка. — И Самбо с мелкой заберём. Пока их не оболванили окончательно.

Я полностью согласился с Дианой. Тем более что по толпе уже зашныряли какие-то ловкие сборщики. Неважно, что они брали, деньги или продукты питания, надо было просто рвать когти.

— Вот уж воистину, опиум народа, в самом прямом смысле, — пробормотал я, продираясь сквозь толпу.

Диана как-то рассеянно кивнула, отталкивая от себя какую-то явную фанатичку, которая требовала от неё немедленно сделать что-то хорошее для проповедников. Такой, в общем-то, и никаких наркотиков не требовалось.

— Внимание! Оракулу требуются десять крепких мужчин на земляные работы и две женщины для ведения хозяйства, — возгласил чей-то голос, со ступеней храма.

К ним потянулись добровольцы. Среди них были Хацкевич и Столярова, но мы с Дианой, просто выдернули их из толпы и оттащили в ближайшую арку. Диана сразу вколола антидот Соне.

— А Вадиму? — спросил я.

— Кончился, — вздохнула она. — Но он вроде крепкий, должен сам оклематься.

Я ничего не ответил, просто вытащил ремень из его штанов и связал ему руки. Вовремя. Он начал дёргаться, порываясь встать, а потом его заколотил озноб и через какое-то время он обмяк.

— Эк её накрыло, — я посмотрел на Столярову, которую тоже начало трясти. — Я как-то попроще детоксикацию перенёс.

Диана лишь пожала плечами, напомнив мне в этот момент Яську Довнарович.

— Знал бы ты, сколько гадости пропустил твой организм за время службы. Начиная с Кадмии, где тебя хорошенько траванули, только ты это списал на акклиматизацию. А дальше было хуже. Но вот она совсем недавно оказалась за пределами Земли.

Риту тем временем вывернуло, а я протянул ей фляжку с водой. К которой и сам недавно прикладывался. Она с благодарностью приняла её и посмотрела на меня несчастными глазами.

— Что со мной было?

— Наркотики, — лаконично ответил я, вызывая корабль.

Связавшись с Мариной Стерлядкиной, я попросил её связаться с Варягом и передать ему, чтобы они не участвовали ни в каких проповедях, мероприятиях и не принимали воду и пищу из рук миссионеров. Дианы с ними нет, так что вытаскивай их потом из каких-нибудь рудников.

Хацкевич пришёл в себя, где-то в течение часа. Всё это время мы не сидели сложа руки, а провели разведку вокруг храма.

— Почувствовала? — спросил я Диану.

— Скажем так, скорее да, чем нет, — ответила девушка. — Сигнал слабый и прерывающийся. Вот тогда на площади, было получше.

— Ясно, значит, он точно внутри и, возможно, в подвалах. Ладно, ждём подкрепления, — вздохнул я.

Чтобы не было так скучно, я рассказал Столяровой кто такая Диана и вообще, про роль искусственного интеллекта в нашей победе над империей, а также что произошло с её подругой Аней.

И вот в этот момент девчонку накрыло по-настоящему. Ещё бы мгновение и неё началась истерика, однако сила воли или окружающаяся обстановка заставила её удержать себя в руках. Однако сидела она растерянная и испуганно смотрела на меня.

— Вот такие дела, — бросил ей я.

— Почему я? — спросила она жалобным голосом, уткнувшись в колени.