Даари протянула ему гладкий медальон из плотного белого металла. — Помнишь, мы говорили, что в пассивный контур его можно активировать и без отклика на кровь? Можешь встроить. Она согласилась.

Сантир нахмурился.

— Ты будешь беззащитна…

— У меня не одна телохранительница. Да и Кешам без амулета не совсем бесполезна.

Сантир недоверчиво покачал головой, но амулет взял. С год назад он попросил у Кешам разрешения его исследовать, и с тех пор у него руки чесались его использовать. Однако телохранительница до сих пор отказывалась наотрез, а Даари не хотела ее принуждать. Оно и понятно: родовое достояние, за деньги такое не продают и не покупают. Но после нападения на космодром переоценка ценностей, кажется, произошла не только у Даари.

— Хорошо, — после короткого колебания Сантир сжал ладонь. — Только… будь осторожна, Даари! Подумай о девочках.

— Ты все время мне это говоришь. А я только о них и думаю.

— Тогда… — он поколебался. — Подумай об остальных, кому будет тебя не хватать.

Он произнес это быстро, скороговоркой, и как будто сразу пожалел. Даари почувствовала, как теплеет лицо. Она не то чтобы знала наверняка, но догадывалась… и что ей было делать? Приятно, с одной стороны, — а с другой, даже зная, что Дракон не запрещает своим супругам интрижки (если те ведут себя с должной осмотрительностью), и тем более не стал бы попрекать ее Сантиром, которого очень ценил, она не менее твердо знала — никто кроме Владыки ей не нужен.

— Я не собираюсь погибать, Сантир, — твердо сказала она. — Просто в первую очередь нам нужно спасти Владыку и Цивилизацию, понимаешь?

— Я-то понимаю, — кивнул он. — Но для меня Цивилизация — это ты.

Он взмахнул рукой, выпуская нити магических каналов; тут же белый пар из-под вагонов взвился особенно плотным клубом, закрыл их двоих завесой. Всего на секунду, не более — но этого хватило Сантиру, чтобы крепко и быстро обнять Даари, прижимая к себе.

Потом он так же быстро сделал шаг назад, распуская импровизированную плетенку. На лице окаменела привычная маска.

Даари вспомнила: Владыка среди прочего говорил ей, что так и не выбрал времени посетить Сантира в женском обличье — потому что у того сменились приоритеты.

Слезы, которым она так долго не давала воли, все-таки пролились, потянулись горячими дорожками по щекам. Пусть; косметика не поплывет — то, что на глазах, особо стойкое, а остальное все Даари стерла. Что она сделала такого, чтобы стать для Сантира олицетворением всего государства?.. Да ровным счетом ничего — не было у Даари таких заслуг. Может быть, просто оказалась в нужное время в нужном месте: романтику в душе, Сантиру нужен был живой символ его высоких порывов. Слишком личным делом было для него служение Родине.

Сперва эту роль для него выполнял Владыка, и тот факт, что Дракон мог принимать любой человеческий облик — в том числе молодой прекрасной девушки — несомненно, действовал на воображение Алата. Но потом появилась Даари, вполне себе настоящая молодая девушка — и его воображение переключилось на нее. Понятно, объяснимо… но все-таки дергает душевные струны.

Все это Даари додумала уже потом, в поезде. А пока она только и успела сказать Сантиру:

— Ты тоже выживи. Это приказ твоей Императрицы.

Глава 10

Драконьи дети (без правок)

От Таальского вокзала до Флюоритового дворца Даари, как и прежде, везли на защищенных повозках — на сей раз неприметных, распространенных марок. Она с тоской вспомнила, как в прошлый раз, когда возвращалась домой после серьезной переделки, Дракон перехватил ее на полпути, просто чтобы побыть вместе немного. Кажется, такие спокойные и понятные были времена, так все было хорошо!

Теперь же у Владыки никак не могло найтись времени на такую выходку. Да и сама Даари была бы не рада, отчебучь он что-нибудь подобное. Во-первых, империя нуждалась в нем больше, чем она. Во-вторых, у Даари хватало дел и без Владыки. Появись он, ни о чем другом нельзя было бы думать.

Она все-таки позвонила Инге. Разговор вышел не очень легким, потому что Инге спросил, не известно ли чего-то нового о Тарике. Деталей о работе их самого младшего брата на контрразведку он не знал. Три года назад, когда Тарика, превратившегося в результате какого-то безумного самопального ритуала в непонятную тварь, похитила Есуа, Даари сказала Инге только, что младшенький попал в переделку в связи с подавлением мятежа ООЧР и что она постарается его вызволить, но ничего не обещает.

— Пока обстоятельства не изменились, — только и сказала она брату.

— Ясно, — ответил Инге после паузы. — Ну… береги себя. И моих племянниц.

— Конечно, — ответила Даари. — Ты тоже… Когда я-то племянников дождусь? До меня доходили слухи о твоих амурных похождениях.

Инге легко засмеялся. Даари ничуть не преувеличила: она знала, что в этом смысле ее брат оказался весьма популярен, вокруг него в Университете кипели настоящие страсти.

Оно и неудивительно: Ингеорн Сат сильно возмужал с тех пор, как ему пришлось жить самостоятельно и нести ответственность за младшего брата. Особенно же тяжело ему дались месяцы, когда он считал Даари погибшей. Трудности рождают характер, и характер Инге тогда установился многим на зависть. В нем не было броского авантюризма Тарика, не было агрессии или видимого огня. Но спокойствие и твердая воля привлекают не меньше, особенно, если их рассмотреть. А к Инге присматривались: как-никак,