Бальтазар издевательски рассмеялся.

– Как вилку в руке держать, как ножом резать, че можно есть руками, че нельзя, как говорить, ходить, дышать. Не того кота Исчадием назвали! – Парень выглядел расстроенным. – И ничем ее не пронять, такого контроля эмоций я в жизни не встречал. Когда совсем достанет, я зову ее Мэл Би. Тогда по глазам можно понять, что не нравится, но все так же спокойно отвечает: «Молодой человек, у вас с памятью проблемы, как я посмотрю. Меня зовут Мелисса Бастет. Запишите где-нибудь».

Я представила себе эту картину и прыснула со смеху. Слишком много имен для одной маленькой кошки.

– Вот вы смеетесь, а она велела купить парфюм, потому что «от меня за километр разит голубями», приобрести костюм-тройку и классические туфли надевать с ним, а не со спортивками. Как по мне, так в таком виде только в гроб кладут!

– Кощей с тобой не согласится, – и рассказала Тохе про Бессмертного и его сожженные костюмы. – Бальтазар, а чего это он в лукоморскую одежду не переодевается?

– У него просто нет компаньона вроде Трикс! Некому уму-разуму учить, – насмешливо ответил кот. – А ты, голубь, слушай тетю Мелиссу, она из тебя, шпаны дворовой, сделает человека.

Вдуматься только, какой абсурд – кошка сделает человека.

– Зачем ее ко мне отправили, я же не сказочный герой? Шпионить, она говорит, а за чем? Я сижу, метлы вяжу и обучаюсь благородному искусству не бухать, а дегустировать, делать умное лицо и чувствовать богатый букет и год урожая, элегантно держать бокал и оттопыривать палец. Пальцы гнуть я и так умею. Во всякие разные жесты.

Мы подъехали к дому.

Хочется спать, а некогда, очень нужна Ядвига. У подъезда остановились попрощаться.

– Смотри, как я научился, – сказал Тоха, и вместо рук у него выросли огромные белые крылья. Он обнял меня ими, укутал, как в кокон. Тепло, тихо, спокойно, будто объятия ангела.

– Ты не думай отдуваться за всех, мы поможем, только свистни, – шепнул он мне. – И попробуй выспаться – выглядишь паршиво.

Я пообещала.

* * *

Ядвига Лукерьевна по ночам, видимо, не спит: постучалась, и мне сразу открыли.

Разговор был долгий, вспоминать произошедшее в Лукоморье второй раз за несколько часов неприятно. Старушка выслушала меня, напоила чаем и приступила к наставлениям. Все, что было сказано между делом о нашем ремесле, я не имею права рассказывать посторонним, так что подробностей не будет.

Ядвига и Бальтазар на два голоса спорили о теории и практике замешивания теста и выпечки хлеба. Старая Яга признавала его блестящие теоретические знания, однако:

– На теории, пусть и идеальной, трудно научиться. В хлеб необходимо вложить душу, настроение и где-то в процессе поймать момент, уловить по запаху от опары, а после – и из печи, что он готов. Четко засеченное время в этом деле не поможет.

В итоге мы испекли ароматный мягкий хлеб с хрустящей, не подгорелой корочкой и приготовили маковое молоко. Ядвига старалась держаться, улыбалась, но мы обе понимали, что времена смутные, а действовать вместе мы не сможем.

– Ты не забывай, девочка, что в Лукоморье не только убиенные богатыри к тебе приходят, но и простой люд захаживает. Населения не так чтобы очень много, но работа всегда есть. Ох, свалилось на тебя бремя непростое. Ты путь еще свой не избрала, все на ходу, на бегу, вон, осунулась вся, побледнела, одни веснушки пляшут на лице.

Мы немного помолчали, глядя на огонь, коты грелись у очага.

– Я тут подумала, Казимира используй, как только можешь, считай, тебе в помощь эксперт по бесам, да поддержкой других тоже заручись: лешие пусть смотрят в лесах за лазутчиками, богатыри другие, не Черномора, тоже должны помочь. Найди, поговори. Ты девка молодая, сумеешь растолковать, как надо, – добавила Яга. – С Кощеем осторожнее будь. Попытки смотреть глазами кота покуда оставь, оно само придет, спокойно и без напряжения. Тебе сейчас энергию надобно беречь.

Мы распрощались и снова ушли в Лукоморье.

Летописец. Заметка № 6

Помотало нас изрядно, событий тьма, да почти все тревожные.

Яга набирает силу, характер, рискует и выигрывает, очень интересно наблюдать.

Я не смог переместиться вместе со всеми в мир Яги – меня вытряхнуло из избы на полном ходу, в Убежище никому не попасть. Пришлось догонять так.

Казимир Трехрогий… Я думал, мне конец, а он так по-доброму. Хотя угрозу спустить с меня шкуру я за шутку не держу – он, может, и спустит. Я не стану упоминать сказанное и увиденное в его квартире. О, как много я знаю сейчас! Столько о Трехрогом не знает никто! Эта история – как деликатес, медленно смаковать и наслаждаться.

Маг-птица пока особо себя не проявляет, но за ним смотреть надо. Триста Тринадцатая отправляет короткие бессодержательные отчеты, ровным счетом ничего не дающие. Формально выполняет свои прямые обязанности, но воздействовать на нее никак нельзя. Однако примут к ней меры или нет, меня не касается. По-моему, всем на все наплевать, система работает по инерции.

С нетерпением и страхом жду дальнейшего развития событий с бесами.