только без четверти шесть, а сна уже не осталось ни в одном глазу. Под боком тихонько сопела Инга, я осторожно выбрался из кровати, прошмыгнул в гостиную, напился и включил настольную лампу. Делать пометки на оригинале полученного из комендатуры списка не стал, для этих целей достал из портфеля чистую тетрадь. Перво-наперво отыскал в общем перечне курсантов, зачисленных в учебное отделение одновременно со мной в июне-июле позапрошлого года, и выбрал из них операторов восьмого витка.

Это — самое простое. Увы, в перечень сведений не включили ни фамилий курсантов, ни их учётные номера, ничего пригодного для идентификации не обнаружилось и среди особых отметок. Записи о досрочном выбытии в феврале этого года отсутствовали, а значит, и Барчук, и оба его приятеля успели выйти на пик румба до своего перевода в ВОХР.

Досадно, но логично. Кто б недоучек в столицу отпустил, ну в самом деле?

Ладно, движемся дальше.

Барчук вечно сутулился, но на деле был высоченным, ещё и не слишком мясистым, первым из интересовавших меня персоналий я отыскал именно его. Вероятность ошибки я расценил как минимальную, поскольку во всём учебном взводе таких каланчей можно было пересчитать по пальцам. Один из них — Матвей Пахота, но он прошёл инициацию на девятом витке, да и весил килограмм на тридцать больше Маленского.

Нет, здесь всё чётко.

Я переписал данные Барчука и относившиеся к нему особые отметки, затем помассировал виски и принялся изучать списки барышень. Физические параметры Маши Медник меня никогда особо не интересовали, да и с женским отделением я близкого знакомства в своё время не свёл, но сопоставил одни данные с другими, порылся в памяти, припомнив темп развития сверхспособностей красотки в первый месяц после инициации, и в итоге всё же вычленил её из числа других курсанток.

А вот с Михеем возникла закавыка. Был он среднего роста и среднего же сложения, ещё и прошёл инициацию на восьмом витке, а таковых в учебном взводе оказалось большинство. Крутил я данные так и эдак, но нет, нет и нет. Не нашёл.

Впрочем — плевать! В первую очередь меня интересовал Маленский, а его я вычислил. Где бы ни засветился Михей, был он там не сам по себе, а за компанию с Барчуком. Разузнаю об одном, появится ясность и с другим.

Зачем это всё? Да слишком уж сильное впечатление на меня наша последняя встреча произвела. Насторожили кое-какие моменты в этой истории, вот и решил разузнать, кто именно продвигал Барчука и его прилипалу. Поначалу это мог быть старшина Дыба, но только лишь поначалу. А дальше кто? И самое главное — зачем?

Допускаю, что это не имеет никакого значения. Допускаю даже, что сам себе всё нафантазировал, но не проверю — не узнаю. А узнать хочется. Как-то неправильно в комендатуре учебный процесс организован был. Как-то не так.

И к Городцу с этим идти пока рано. Не с чем пока к Георгию Ивановичу идти.

Да и стоит ли?

Скрипнула дверь, из спальни вышла Инга в чём мать родила.

— Уже встал? — с зевком спросила она.

— Ага, — подтвердил я, сунув тетрадь в портфель, и поднялся из-за стола. — Встал…

— Петя, прекрати! — потребовала барышня. — Я ещё после вчерашнего не отошла! Буду на раскоряку из-за тебя ходить, а у меня сегодня тренировка по волейболу!

— Сложности даны нам для того, чтобы их преодолевать! — заявил я в ответ.

Против этого Инга возражать не стала.

Карла я отыскал на большой перемене в столовой.

— Как жизнь молодая? — поинтересовался я, поочерёдно здороваясь с ним, Яном и Костей.

Здоровяк ожидаемо поинтересовался:

— Слышал, комендантский вездеход в студгородке взорвали?

— И слышал, и видел, — подтвердил я, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что последует дальше, и в итоге весь обед отвечал на расспросы студентов.

— Это плохо, — подвёл итог Карл. — Надо этим заняться.

— И как именно? — насмешливо фыркнул Ян. — Вот что мы можем сделать, скажи?

— Бдительность повысить! — заявил в ответ здоровяк, приложив по столу мясистым кулаком. — Как-то ведь протащили взрывчатку из города! Надо провести собрание студенческой дружины по этому поводу!

— Мозговой штурм нужен! — кивнул Костя.

Мы ещё немного поговорили о случившемся, а потом я отозвал Карла в сторонку.

— На два слова! — И дальше тянуть и ходить вокруг да около не стал, спросил напрямую: — Хочешь в нашем проекте поучаствовать?

Здоровяк немного помялся, но всё же ответил предельно прямо:

— Честно говоря, не очень.

— Ты ведь понимаешь, что тебя всё равно припрягут к проектной деятельности?

— Ну их! — фыркнул Карл и махнул мощной ручищей. — Отбрешусь как-нибудь. Петь! Ты же видишь, какие дела творятся?! До проектов ли сейчас? Я лучше на дополнительную смену в дружину выйду, всё больше пользы будет!

Я вздохнул.

— Не хотел сразу говорить, думал сюрприз сделать, но, так понял, Марина Дичок к Инге переезжает.

Карл хмуро глянул на меня и спросил:

— Это тут к чему? Хочешь сказать, она в вашем проекте участвовать собирается?

— Нет, насколько знаю. Но собрания мы у Инги проводить будем. Если есть желание к Маринке приглядеться — лови момент.

Слова мои студента нисколько не порадовали.

— Вот как ты, да? — насупился он.

— А что я? Не хочешь хитрить, можем без всякого проекта все вместе в кино сходить. Попрошу Ингу с собой за компанию Марину позвать. Или не интересно?

— Иди ты, Петя, знаешь куда? Змей-искуситель!

Я пожал плечами.

— Ты из меня сводника-то не делай! Я тебе участие в проекте предлагаю, дальше ты сам думай.

Карл покривился.

— Это ж научной деятельностью какой-то заниматься придётся?

— Не придётся. На тебе опросы студентов будут. Если что — припряжёшь Яна с Костей подсобить, втроём за день управитесь.

— А сам чего?

— На мне получение первичных данных.

Карл немного помялся и сказал:

— Петь, я подумаю. Но пока ничего не обещаю. Со своей ещё надо поговорить. Пока даже просто не понимаю, что у нас с ней…

Давить на приятеля я не посчитал ни нужным, ни даже просто уместным, распрощался с ним и отправился в студсовет. Ещё в коридоре расслышал редкий-редкий стук печатной машинки, заглянул в кабинет и убедился в своей догадке: это неуверенно тыкала пальцами в клавиши Ирина Лебеда. Касатона не было вовсе.

—