национальная валюта слаба. Автор Миядзаки даже, кажется, между строк поощряет читателей делать то же самое и использовать преимущества обменного курса корейской валюты: «Курс воны действительно низкий! — объявляет она.— Давай поедем сейчас!» Хотя, возможно, Миядзаки надеется избежать во время своих собственных каникул проблем, с которыми столкнулись её четыре подружки: подбирающаяся опасная болезнь, женщина с плохо сделанными пластическими операциями и мать с ножом, отрубающая головы неподходящим бойфрендам. Урок Ито № 8: «Не бойся делать новые шаги» — остаётся здесь открытым для обсуждения. Возможно, «новые шаги» лучше делать дома, а не в очевидно опасной потусторонней Корее.

«Узы» (Bonds) — название последней истории в лучшем сериале «Соседских скандалов», который выходит под громоздким названием «Случаи из практики почтового медиума Мины Саеки». Эта манга основана на реальных приключениях из жизни Мины Саеки, онлайн-толковательницы Таро, астролога и предсказательницы по линиям ладони, она включает её биографию и детали веб-сайта. В этом эпизоде она рассказывает историю Кейко Ишизука, молодой жены, которая жалуется на то, что живущий вместе с ними брат мужа делает ей неподобающие предложения. Не совсем ясно, как Почтовый Медиум помогает ей, так как она не защищает Кейко от приставаний в ванной, лапанья за обедом или, в конце концов, похищения. На самом деле, в конце открывается, что вовсе не Кейко писала письма Таинственной Мине, а мать Кейко, которая, каким-то образом ведомая предсказаниями Таро, в последний решающий момент приезжает на мотоцикле, чтобы спасти Кейко. Хотя к тому моменту Кейко уже сама спасла себя, размазав своего противника по дереву. В конце Таинственная Мина делает предсказания для реальной Кейко и открывает, что Кейко предстоит блистательное будущее жены и матери.

После сотен страниц эскапизма и сплетен приключенческая манга Мины заканчивается страницей с призывами прибегать к её сверхъестественной помощи. Расположенная в конце выпуска за июнь 2009 года, такая реклама оказывается вполне подходящим, хотя и шокирующим финалом. Неожиданно и непреднамеренно с предположением о том, что незнакомка с пачкой карт может защитить читательниц от насильников, история Таинственной Мины становится самой скандальной во всём журнале и вызывает возмущение. Странно видеть такое в жанре, который на первое место ставит уроки жизни и личностный рост.

Журналы женской манги позволяют увидеть некоторые проблемы и заботы, с которыми встречаются женщины в Японии. Недолговечная природа историй йомикири часто делает сложным прослеживание их после изначальной публикации, но также даёт множество возможностей исследовать своевременные заботы и размышления большого сектора японских читателей. Статистики предлагают читательский сектор, который скрывает целое поколение более взрослых читателей, такой хитростью давая им возможность стать свидетелями жизни и мифологии молодых женщин, часто искажая исходное повествование таким образом, чтобы дать ему новое значение. Сами по себе журналы выступают в качестве агентов социализации и образования, применяя методы беллетристики, чтобы поставить современные проблемы, которые более часто можно увидеть в фактических статьях. Результатом становится чарующая незнакомая перспектива японских пригородов, наполненная городскими мифами, предостерегающими сказками и стратегиями долговременного выживания.

8

Грязные картинки

Нэнси Кэнг

Первый слог японского слова «манга» — man (то есть «мужчина»). Это сильное совпадение, поскольку мальчики и мужчины исторически были первой аудиторией и первыми потребителями японских комиксов. Шойен манга обращалась к юным мальчикам и подросткам с мощными, часто политизированными подвигами таких персонажей, как, например, научно-фантастический герой Осаму Тэдзуки Астробой, тогда как сейнен манга фокусировалась на удовлетворении интересов более взрослых мужчин, как правило, от восемнадцати до тридцати лет.

Историки манги, такие как Фредерик Сходт («Манга! Манга! Мир японских комиксов», Колинс Дизайн, 1986) и Поль Граве («Манга: Шестьдесят лет японских комиксов», Коданша, 2004), также быстро поняли роль комиксов для девочек и женщин (шойо и жозей) в эпоху, наступившую после Второй мировой войны. Работа легендарных «Сорок девятых» — группы женщин-мангак, родившихся в 1949 году, высоко подняла эти направления манги как многосторонний способ, дающий возможность объединить исторический реализм и эскапистские фантазии. Хотя, конечно же, нельзя игнорировать мужской взгляд, когда мы говорим об эротической манге, часто называемой объединение «18‑кин» (т. е. «запрещенный для возраста до 18»), сейджин (манга для взрослых — хотя нужно иметь в виду, что не вся манга для взрослых является порнографией) или хентай (аббревиатура от «X» или екки, на сленге обозначающего «извращенец» и «дегенерат»).

Секс всегда был значимой частью японского культурного самосознания, поскольку известно, что это нация, большее население которой проживает на очень небольшой территории. Публичные и частные места часто оказывались слишком близко расположенными друг к другу (хотя и не так близко, как в вагонах метро), но часто каким-либо парадоксальным образом. Можно увидеть грязные картинки с изнасилованиями или использованными трусиками очаровательных школьниц из торгового автомата, но такая открытость находится в резком контрасте со скромностью, застенчивостью и осторожностью, которые также свойственны этой культуре. В таком месте, где соединяются традиции и современность, множественные грани человеческого опыта — от священного до мирского — могут сосуществовать рядом. Эти реалии важны для читателей эротической манги, включая лоликон, жанр, который описывает детскую открытую или скрытую сексуальность. Читатели могут убеждать себя, что эти девочки уже сексуально зрелые, а следовательно — и сексуально доступные.

Юная u невинная?

Когда манга превращается в движущиеся картинки родственного жанра аниме, мы можем, так сказать, наблюдать процесс анимации в том же самом духе, с какого мы начали эту дискуссию. Сексуально заинтересованный пристальный мужской взгляд остается главной целью, для которой меняются картинки от недвусмысленно порнографических до игриво соблазняющих.

В первой категории можно найти графически представленные акты группового секса, изнасилований, БДСМ (бондаж/ дисциплина; доминирование/подчинение; садизм/мазохизм), межвидовые совокупления, а также фантазии о сексе с демонами, богами и другими сверхъестественными созданиями. Во-вторых, мы можем полюбоваться на скромные трусики и увидеть ложбинку в декольте, подмигивать гардеробным извращениям, неуклюжим и весёлым сексуальным экспериментам, слегка эротизированной юношеской любви и желанию, которое длится годами, часто так и оставаясь неудовлетворенным. Удовлетворительно, но недостаточно — гетеросексуальный читатель требует наличия комбинации, по крайней мере, трёх ключевых ингредиентов: женская красота, сочетание силы и уязвимости и опасность. Роман Владимира Набокова «Лолита», ставший литературной основой феномена «лоликон», имеет в избытке все три.

Литературные историки манги часто предполагают, что её происхождение можно отнести к девятнадцатому столетию, к юкийо‑е — деревянным принтам Кацусико Хокусая (1760—1849). Одна из наиболее знаменитых его работ называется «Тако то ама» (различные варианты перевода: «Сон жены рыбака» или «Девушка ныряльщика и осьминог»): на нём изображена молодая женщина, которой доставляют оральное удовольствие два весьма бодрствующих, крайне ловких и оснащённых щупальцами морских самца. Здесь можно увидеть сочетание очевидной сексуальности с лёгким юмором, а возможно — и лёгкий кивок