К счастью, после прошедшего шквала с дождем наступила ясная и спокойная погода. О недавно разбушевавшейся стихии напоминали особо большие лужи, не успевшие подсохнуть на теплом асфальте, кое-где упавшие поломанные ветки и раскиданный мусор, который неторопливо собирали и паковали в большие черные пластиковые мешки рабочие в оранжевых жилетах.

Перед входом на стадион стояла пара широкоплечих молодцов в серых костюмах, ограничивающих вход особо любопытных граждан без специального на то кусочка картона. Несмотря на скучающие расслабленные позы, они ловко выцепляли пробующую проскочить мимо ребятню и кое-каких нетрезвых горожан, старающихся пройти по нахалке.

Приглядевшись к контролерам чуть повнимательнее, Юрий заметил особой формы глаза, похожие на стрекозиные и две дополнительных пары длинных тонких рук, которыми они фактически перегородили проход между собой. Юрий оглянулся кругом, но никто, из проходящих мимо, их внешность не волновала. Он подумал, что пора уже смириться с тем, что пытался сказать Тухлый и объяснил Малибек — обычные люди не видят ничего, кроме среза многомерности, привычного для их мира.

«Век бы не видеть ничего другого,» — поморщился он своим мыслям и, вздохнув, прошел мимо контролера, повинуясь указующему жесту Боровски.

— Ваша сторона северная, — услышал он за спиной голос, готовьте бойцов и ждите команды…

Где тут север, а где юг, Юрию было безразлично, он просто шел за массивной тушей ланисты, равнодушно рассматривая трибуны и игровое поле. Ничего примечательного не было ни в том, ни в другом. Старые деревянные лавки спасал от непогоды грязный дырявый целлофан, которым их небрежно укутали накануне. Но пленку экономили или ее не хватало, поэтому часть лавок был черной от пропитавшей их воды.

Зеленую травку на поле регулярно стригли, но блестящие местами лужи намекали на сырую землю, обещая скользкую грязь.

Единственное, что Юрия зацепило — это команда таких же, как они «спортсменов», шествующих за высоким молодым человеком с необычно длинными руками. «Почему все ланисты такие уроды, — вяло подумал Юрий и встрепенулся: — Ланисты! Значит, та группа — это наши противники!»

По-видимому, остальные мыслили так же. Все одновременно остановились, повернув голову в одну сторону. Группа на противоположном конце стадиона тоже остановилась, развернувшись в их сторону.

Такие же нескладные парни, как и те, что стояли рядом с Юрием, вот только девушка среди них была одна. Худая, как щепка, она смотрелась среди них ребенком. «Этим-то чего не живется, как все нормальные люди? — подумал он. — Или такие же бедолаги, как он сам?»

Неожиданно один из парней напротив показал в их сторону неприличный жест, и вся его группа, рассмеявшись, пошла своей дорогой.

— Вот уроды, — не удержался Гарри и плюнул под ноги.

— У нас сложный противник, — Боровски пожевал губами. — Пошли в загон, проинструктирую насчет боя.

Загоном он назвал небольшое помещение, напоминающее строительный вагончик и располагающееся, как догадался Юрий, именно в северной части стадиона. Было оно маленькое и, скорее всего, предназначалось для хранения инструментов или спортивного инвентаря. Радовало его в этой обстановке только одно — у соперников был точно такой же сарайчик.

— Объясняю просто и доходчиво, — начал Боровски, как только все расселись на скамейку у стены. — Битва будет проводится в три раунда.

Он демонстративно выставил перед собой три пальца и чуть ли не сунул их под нос каждому.

— Первые два раунда по полчаса и последний третий один час. Ваша задача продержаться все три раунда и, если повезет, сбить у противника боевые лики. Вон, Драк знает, как это сделать.

Все посмотрели на Юрия, как будто у него на лице были написаны необходимые пояснения. Он посчитал, что ничего не теряет и с невинным видом произнес:

— Я забыл.

— Проникающая рана, пробившая ипостась, или повреждение оболочки более чем на наполовину выводит ипостась из строя. Она сбрасывается, оставляя вас на арене в первозданном виде. В этом случае постарайтесь поскорее удрать, чтоб не попасть под горячую руку, клешню, молот или еще какую разящую длань вашего противника, иначе я вам не завидую. Кому что непонятно?

— Выбывший в одном раунде противник не участвует в следующих?

— Нет, не участвует. Ипостась требует времени на восстановление. Если у противника ипостась одна, и она разбита, он становится беззащитным. Какое уж тут участие? Или вы думаете, что Студебекера я не взял по гуманным соображениям?

— Нет, хозяин. В чем-чем, а в гуманизме вас заподозрить можно едва ли, — откликнулся Малибек.

Пока Боровски раздумывал над его словами, его мысли решилась прервать Мэй:

— Мы все выходим на ринг?

— Нет, тебя пощадят, — состроил сочувствующее выражение лица Шварц.

— Выйдут все, но по очереди. В первом раунде — Драк и Малибога. Во втором — Гарри, Шварц и Мэй. В третьем раунде выходят все. Третий раунд самый сложный и ответственный. В нем каждая команда выкладывает свой, не раскрытый до этого времени козырь. Наш козырь — это Юки. Теперь все. Да, не забудьте поклониться публике перед боем. Теперь точно все.

Боровски раздал каждому по кристаллику магита:

— Не забудьте заглотить перед выходом на арену. Первая пара — на выход!

Юрий был рад выйти из душного вагончика, и, в то же время, идти не хотел. Оказавшись за дверью, он обреченно поплелся на середину поля, где уже топтались двое из команды противника и мужчина в белом костюме. «Рефери», — всплыло в памяти Юрия практически позабытое слово из его спортивного детства.

— Пойдем быстрее, а то зрители подумают, что боимся. — подтолкнул его Малибек и прибавил шаг, вырвавшись вперед.

Может быть, он был прав, а, может быть, и по каким-то другим мотивам, но зрители встретили их появление шуточками и свистом. Услышав многоголосый шум, Юрий окинул взглядом трибуны. С одной стороны зрителей не было совсем. Зато другая сторона была огорожена высокой сеткой и забита почти полностью. Обыкновенные с виду люди сидели с чипсами и попкорном, потягивая кто баночное пиво, а кто просто газировку. Они весело болтали между собой, хрустели снеками, бросая время от времени взгляды на поле. «Даже, если здесь собрались почти все, владеющие магией, для маленького городка это приличная толпа народа,» — удивился Юрий, стараясь не отстать от ускорившегося Малибека.

Мужчина в белом костюме поднял вверх руки, привлекая внимание и шум на трибунах постепенно стал стихать, пока окончательно не сошел на нет.

— Дамы и господа!