Продолжать? Продлить списки? Чтобы люди эти могли прохлаждаться в днях своих, медленно доставая до старости? Жан-Клод Дювалье, Бэби-Док, печальное Гаити, 25 лет бытия во Франции, в войне за имущество. Когда? Да только что (1986–2011 гг.).

За что, Господи?

Не изведаны пути и помыслы Твои, ибо нет лучшего доказательства, что Тебя нет, когда живут – век, и хлебают суп, и кустятся в своих замках – эти жизнелюбивые существа. Медленно, с ощущением тепла, рассматривая свой парк, как дар чистого воздуха. Вспоминая, сколько блага они принесли.

А бывает, что и не живут.

Когда их ловят, а потом обрабатывают как добычу.

И солнце обещает нации новый благоуханный день.

Хорошая жизнь. Керенский

Несет ли Керенский ответственность за то, что произошло с Россией в 1917 г.? Конечно, да! Он – одна из главных, знаковых, распорядительных фигур. А что было потом? Под видом сербского офицера пересек границу в Мурманске, на французском крейсере привел себя в порядок, на британском тральщике добрался до Альбиона. Сначала – жизнь политическая («миссия» – вмешательство Англии и Франции в России), потом всю жизнь – книги, статьи, лекционные турне, Лондон, Париж, Австралия с новой женой, Нью-Йорк, Стэнфордский университет (разборка русских архивов, лекции). Вся жизнь (89 лет) – попытка объяснить, почему я прав, почему иначе и быть не могло, почему не дали все силы, небесные и земные, сотворить демократическую Россию. Якобы ушел из Парижа от нацистов в Америку в 1940 г. на британском военном корабле.[288]

Как жил? То купленный фермерский дом под Нью-Йорком, то гостевой дом для профессоров в Стэнфорде (самый известный жилец), то 5-й этаж дома друзей в центре Нью-Йорка. В конце 1930-х риелтор в Австралии описывал его так: «Мужчина в монокле и с тростью в сопровождении хорошенькой блондинки. Не мог поверить своим глазам, узнав, кто он, пока не увидел его паспорт и свидетельство о разводе».[289] В преклонном возрасте, пока позволяло здоровье, проходил по 5–6 миль каждый день, часто в Центральном парке в Нью-Йорке. «Керенского легко было узнать по его росту (5 футов 10 дюймов), прямой осанке, пронзительным голубым глазам, лицу с глубокими морщинами и коротко подстриженным седым волосам».[290]

Не справился. Несет ответственность. Лично виноват в том ужасе, который случился в России. Один из ключевых. И долгая, полная тепла и приключений, жизнь потом. Пережил почти всех.

Такие же, как мы

Заколдованный круг

Если не лениться, то можно заметить, что люди во времени повторяют друг друга. Люди-аналоги. И как бы вы ни были особенны – вы повторяете чью-то линию жизни, может быть, даже тех же убеждений, того же характера и в конечном счете судьбы.

Как и история, мы движемся по кругу, встречая в прошлом тех, кто мог бы войти в круг нашей семьи, угадываем расположение – именно к нам, или нас – к ним. И наоборот: никогда, ни за что и ни при каких обстоятельствах.

Но они еще нам и урок. Их жизни завершены, подписаны, наши – нет. Мы можем от них оттолкнуться. Кто – реформатор, кто – уничижающий, кто – выше неба, а кто – просто никто. Мы можем внять их словам, когда еще своих у нас нет, чтобы понять, что происходит и что будет дальше.

Да, они – фигуры исторические. Люди на поверхности истории. Не утонули в ней.

Но еще и наши современники.

Когда ты тратишь на чужой дневник пару дней, ты входишь в человека – в его конструкцию, в его идеи, в его свет или ужасные сны – гораздо больше, чем в ближних своих. Сегодняшних.

У нас вырван язык, когда мы говорим друг с другом.

Мы часто не можем быть вместе в сущем. Слишком больно.

И часто не можем сказать так сильно, как они сказали.

Без цензуры. Никитенко

Бессмысленно повторять за другими то, что сказано 100 или 200 лет тому назад. Жизнь идет по кругу, может быть, по заколдованному кругу, и хочется спросить себя, не нужно ли уйти в частную жизнь, если все это – просто круг, и еще раз круг, и никак не вырваться из круга. Как сделать так, чтобы никто и никогда в 2018 или 2020 году не написал того же, что в 1830-м или в 1843-м?

25 мая 1843 года, дневники знаменитого цензора Никитенко: «Важную роль в русской жизни играют государственное воровство и так называемые злоупотребления: это наша оппозиция на протест против неограниченного своевластия. Власть думает, что для нее нет невозможного, что ее воля нигде не встречает сопротивления; между тем ни одно ее предписание не исполняется так, как она хочет. Исполнители притворяются в раболепной готовности все сделать, что от них потребуют, а на самом деле ничего не делают так, как от них требуют».[291]

Это классическая, учебная характеристика огосударствленной экономики «по поручениям», с крайней централизацией решений. По индексу восприятия коррупции мы находимся на 138 месте в мире (чем выше, тем хуже).[292]

30 декабря 1830 года. «Нам пришлось удостовериться в горькой истине, что на земле русской нет и тени законности. Умы более и более развращаются, видя, как нарушаются законы теми самыми, которые их составляют, как быстро одни законы сменяются другими и т. д. В образованной части общества все сильнее возникает дух противодействия, который тем хуже, чем он сокровеннее: это червь, подтачивающий дерево… Да сохранит господь Россию!».[293]

Это можно цитировать в учебниках, описывающих то, что нынче холодно называется «избыточное административное бремя» и «неравенство правоприменения».

Снова и снова, круг большой, со многими людьми, которые в разное время, при разных обстоятельствах говорят одно и то же: да сохранит господь огромную, древнюю страну от ошибочности, от ловушек, которые, кажется, всегда одни и те же.

Выскочка. Сперанский[294]

Весь век Россия славилась выскочками из низов. Меншиков, Шафиров, Демидов, Разумовские. А сколько иностранцев! Екатерина I – из служанок. Свежая кровь. И наконец – сын благочинного Сперанский. Законодатель, «правая рука» Александра I, поповский сын. После него, до самого 1917 г., уже почти никто не забирался так высоко.

Отец – Васильев, мать – Федорова. По другим версиям – Уткин, Надеждин, Грамотин.[295] Сперанский – так записали в