Медсестра монотонно перечисляет: кровотечение; боль; малая вероятность сепсиса; иногда бывает, что лекарства не действуют и беременность сохраняется; возможны проблемы с зачатием в будущем.

– Понятно. – Рут берет ручку и расписывается.

– Но все это очень маловероятно, милочка. – Медсестра забирает у Рут документ, расписывается в нем сама. – Так, теперь еще требуется подпись моей коллеги. Подождите минутку. – Она выходит из кабинета, оставив дверь приоткрытой.

На стенах – ламинированные плакаты. Изображения утробных плодов, маток, инструкции по мытью рук. Стоит характерный запах антисептика. Огромный монитор на столе похож на какое-то загадочное устройство. Под столом жужжит компьютер.

За окном – чудесный солнечный день. Листья на деревьях такие же, как и на тех, что растут у ее дома, – разлапистые ладони звездообразной формы. Белый клен? Ей ли не знать. В школе они каждую осень собирают гербарий. Листья уже стареют, с наступлением лета меняя цвет: весной, только-только распустившись, они были бледно-зеленые, а теперь обретают более темный насыщенный оттенок.

– Итак, все подписи есть, – выводит Рут из созерцательного состояния голос вернувшейся в кабинет медсестры. Она вздрагивает от неожиданности.

Не теряя времени, медсестра деловито вручает ей два пластиковых стаканчика: в одном – две таблетки, в другом – вода.

– Выпейте это и можете быть свободны.

Улыбнувшись Рут, медсестра снова садится за компьютер.

Рут выполняет ее указания: выпивает таблетки, и она свободна.

Дома у Фрэн они раскладывают ее большой диван с бархатной обивкой, кладут подушки, одеяла. Фрэн готовит горячий шоколад, и они смотрят одну романтическую комедию за другой. Солнце садится. Обе засыпают.

Когда Рут открывает глаза, в комнате уже темно. Телевизор работает. От экрана по комнате скачут разноцветные блики, освещая лицо спящей Фрэн на другом краю дивана. Пока они спали, онлайн-кинотеатр запустил дурацкий фильм про Рождество. На спинке дивана сидит кошка Фрэн. Сузив глаза, она наблюдает за Рут. Питомицу подруги Рут знает с тех пор, когда та была котенком, но не может избавиться от ощущения, что кошка ее недолюбливает. Словно в подтверждение, кошка кусает Рут за ногу и спрыгивает с дивана.

Ощущая ноющую боль в пояснице, Рут спускает ноги на деревянные половицы, которые помогала Фрэн циклевать и покрывать лаком, когда та купила эту квартиру, и выходит в выложенный плиткой коридор. Стены в черно-синих тонах увешаны старинными зеркалами. Многие из этих зеркал они вместе отыскивали в пыльной глубине магазинов подержанных вещей, сданных на благотворительные цели, и на антикварных рынках, которые обычно устраиваются рано утром. Рут добирается до туалета в конце коридора, включает свет и садится на унитаз. Кладет руку на живот. Боли нет. Сделав глубокий вдох, она опускает глаза и замечает на прокладке розовое пятно.

– Вот и все, – громко говорит она себе.

23

Малышка сидит на берегу, сует в рот пухлые кулачки, в которых зажат черный песок. Улыбается матери во весь рот, в котором уже торчит пара зубов. Рут сидит неподалеку и, зажав ведро между колен, чистит и разделывает рыбу – нарезает длинные тонкие ломтики филе, которые вечером они закоптят над огнем.

Самый разгар лета. Тяжелой повседневной работы стало меньше, начались несколько недель передышки. Скоро листва на деревьях начнет желтеть, и они примутся с рассвета до заката добывать пропитание, по очереди таская привязанную к груди дочку. Потом, когда световой день начнет сокращаться, они станут пожинать плоды труда, приложенного за полгода до этого. Девочка будет спать рядом в самодельной колыбели.

Рут переводит взгляд с играющей дочери на низкое солнце. Скоро придется самой костер разводить: Ник опять ушел за припасами.

После удачного похода за медикаментами перед самым рождением Фрэнки Ник собрал небольшую аптеку. Они растили дочку, и он понимал, что необходимо запасти как можно больше лекарств – на случай, если мать или малышка порежутся, или выпьют грязной воды, или… или… или… Воображение беспрерывно рисовало ему ужасы, которые могут свалиться на них и отнять у него самых дорогих его сердцу людей. Часто он не спал по ночам, думая о хрупкости человеческого бытия. Каждое утро, просыпаясь, дивился тому, что они с Рут не только уцелели, но еще и дочку родили, и пока им вполне удается сохранять ей жизнь.

Ник постоянно настороже, присматривается, прислушивается, стараясь выявить малейшие признаки возможной опасности, но, несмотря на этот страх, он регулярно уходит все дальше от дома в поисках пищи и других необходимых вещей.

Он уже привык натыкаться на скрюченные высохшие трупы – людей и животных, которые пережили ядерный взрыв, но потом умерли по непонятным причинам. Во всяком случае, для них с Рут они не понятнее загадки их собственного спасения. Теперь он систематически опустошает супермаркеты, привозя домой консервы для своей молодой семьи.

В путь он отправляется с тележкой, смазав ее колеса жидкостью из бутылок, найденных в воронке на месте автозаправки. Тащить груженую тележку – тяжелый труд, дорога занимает вдвое больше времени, чем без груза. Зачастую он не ночует дома по двое суток.

В такие вечера Рут подбрасывает дрова в костер до наступления полной темноты и рано уходит в хижину. Покормив дочку, укладывается спать. Рядом кладет заряженное ружье, которое они нашли в одном фермерском доме.

Правда, нередко заснуть не может, пугая саму себя: ей все кажется, что извне она слышит какой-то шум, – но каждый раз с восходом солнца обнаруживает, что, кроме них, никого нет.

– Пойдем, Фрэнкс. – Рут берет дочь на руки, прижимая к голой талии ее попку и ножки, на которые налип песок. – Маме пора ужинать.

Малышка кладет свою темноволосую головку на грудь матери и вздыхает. Свободной рукой Рут подхватывает ведро с начищенной и нарезанной рыбой, поворачивается от реки к морю и собирается идти к хижине. Взгляд скользит по берегу, и она замечает, как вдалеке, по другую сторону русла, что-то блестит на солнце.

Отражение?

Она прищуривается, всматриваясь, – этот танцующий свет как будто движется.

Ник? Вряд ли. Он придет с другой стороны, да и рано для него. По идее, он как раз сейчас покидает город. И потом, тащить тележку по песку очень трудно.

Рут ставит ведро с рыбой на землю, малышку пересаживает на левую руку, а правой прикрывает глаза от солнца, снова глядя на источник блеска.

Сияние приближается, и теперь Рут ясно видит, от чего отражается солнце. Она крепче прижимает к себе мягкое голое тельце дочери и различает силуэты – силуэты людей с сумками, отбрасывающих на