смотреть порно-кино, где один актёр — я? Это кому угодно надоест, даже при идеальной игре. Значит, нужны хорошие марионетки и показная оппозиция… А ведь когда я разберусь с Дамблдором, кто-то наверняка решит меня отправить на свалку истории, как отработанный реквизит — Тёмный Лорд сделал своё дело, Тёмный Лорд должен уходить. На фоне этого план Тома Реддла — всех не Пожирателей к ногтю, грязнокровок убить, маггловским руководителям аналог Империуса, а кто сунется — я бессмертный наследник Слизерина, казался не лишённым определенного шарма. Может быть, безумие и правда выход? Ладно, я что-нибудь придумаю, а пока решу, что делать с Гримом.

А вот Грюм… У него нет ни Бузинной Палочки, ни магического резерва выше моего, ни знакомства с Фламелем (тогда ещё можно было найти демонолога, ныне всё превратилось в сказки) и Грин-де-Вальдом. Его Грим должен убить.

Кстати, если Грим сам находит цель, можно за ним проследить и найти Фламеля? Но это преждевременно, не хватает мне ещё с Фламелем ссориться, особенно если он не пустышка.

В любом случае, не нужно торопиться, нужно всё обдумать и решить, как свалить от Грима или его победить, если я ему не понравлюсь. Мозгам найдётся работа, особенно по анализу текста «Последняя линия обороны рода Блэк».

За этими мыслями я взял себе все книги в экранирующий контейнер и пошёл в гостиную. Жаль, что книга с ритуалом «Высший предел» сгинула во время взрыва вместе с мозгами Вальпурги. Наверное, там тоже демонология…

В гостиной меня ждали Алекто и Беллатриса. Всего-то я за пять часов уложился.

— Я взял насовсем пару интересных книг. Белла, я займусь Вальпургой, хотя вряд ли мне удастся её вылечить.

Насколько я знаю, единственный вариант распрощаться с душой — поцелуй дементора. Если Вальпурга рассталась с душой, то выздоровление ей не грозит. Если просто поехала крышей, то, возможно, её можно вылечить, или сама оклемается. Но я за ней прослежу, она не выздоровеет и не придёт в сознание, даже если у неё просто простуда.

Конечно, заманчиво её убить или использовать в новом ритуале, но Белла может не понять. Более того, если скармливать тело без души, Грим может обидеться, а мне не хочется сражаться неизвестно с чем, особенно если боя можно легко избежать. Убивать её мне не надо — Вальпурга могла где-то спрятать посмертный портрет или завещание. Завещание — это плохо, если хорошо заколдовать, оно может быть прочитано только после смерти. А что и кому она там написала — я не в курсе. С высочайшей долей вероятности, посмертный портрет, сделанный с того, кто на момент смерти потерял разум, будет нести какую-то дичь, ограничившись парой слов или фраз. Но одно дело, если она будет кричать «Грязнокровки! Поганые грязнокровки!», а другое если «Крестраж! У Волан-де-Морта есть крестраж!» Так что она будет жить очень долго, а я обследую дом и поищу завещание. Знать бы сколько она написала экземпляров — может быть ноль, может быть десять…

Вскоре я уже прятал свой последний «крестраж» в сейф в доме под Фиделиусом. Отлично, все пять на месте.

Теперь надо быстро заканчивать ловушки на Альбуса и готовить приманку. Жаль только моя фантазия иссякла — никак не могу придумать ловушку, куда спрятать пятый крестраж. Ладно, придумаю что-нибудь, в крайнем случае Элисону в Отдел Тайн подкину, это будет эпичный бой в Министерстве все против всех, после этого можно будет Министерство не захватывать — там ничего не останется.

А ведь мне надо ещё и разобраться в структуре защитных чар дома Блэков — это надо же, неосязаемость! И решить, стоит ли использовать Грима.

Привычным движением я взялся за хроноворот, и Волан-де-Морты отправились по делам. С хроноворотом надо что-то делать — старение никуда не девается, а идёт по фактически прожитому времени. Стариться день за десять мне не хочется. И пусть я теперь могу выглядеть как угодно, смерть от старости это не остановит. Конечно, радует, что я теперь не только «Тот-Кого-Нельзя называть», но и «Вездесущий» (спасибо хроновороту), но в таком ритме я для стороннего наблюдателя протяну максимум лет тридцать. Этим уже занимаются Мозги и бригада заимперенных маггловских генетиков.

У меня есть ещё одно дело. Кто я такой, чтобы отказывать верному слуге?

В середине ночи Волан-де-Морт, заранее договорившись, явился на зов Рудольфуса Лестрейнджа.

— Она спит? — спросил я.

— Да. Когда она спала, я её поцеловал, смазав губы сонным зельем. Только я прошу Вас — независимо от результатов, проверьте и её семью.

Вдруг что-то интересное найду? Если не у неё, то у её семьи? Всё-таки потомки Тёмного Лорда, хапнувшего в своё время пол-европы и часть Америки. Наверняка у них есть что-то интересное или хотя бы знают, что и где искать. А может и не найду — откуда у хиреющего рода нечто ценное? Тогда хоть разомнусь.

— Конечно, Рудольфус.

Честно говоря, я не верю, что найду нечто стоящее. Подумаешь, у девушки специфическое воспитание. Большинство Слизеринцев фанатеют от чистоты крови и Тёмного Лорда. Всё искусство пикапа, если выкинуть любовь, можно уложить в два предложения: будь сильным, будь богатым. С точки зрения логики, фанатеть от Тёмного Лорда выгодно: куча денег, куча рабов, делай что хочешь. Плюс возможность изменить тело как угодно и для чего угодно. Правда, у дилетантов нет мыслей об огромном количестве врагов, что придётся постоянно кем-то притворяться, чтобы получить хоть какую-то поддержку и что каждого ждёт свой Брут. Это не говоря про подвохи Тёмной Магии, где надо быть очень аккуратным, чтобы остаться в своём уме и с душой…

А то, что она боится легилименции, это вполне логично и является положительным ответом при тесте на мозги. Да и мало ли что она может скрывать? Вдруг с сестрой спала? Или влюбилась в брата Рудольфуса, который с ней магией занимается? Мне такие тайны не интересны.

Но если я вдруг найду проблему, то я знаю хорошее решение по методу Локонса: Обливэйт. Нимфадора Тонкс после этого стала образцовой.

Но к чему гадать, когда можно проверить?

Я подошёл к спящей Изабелле, прикрытой одеялом, и коснулся волшебной палочкой её головы.

— Легилименс!

Глава 59. Тёмный Лорд придумывает сказку.

Остатки июня и июль поглотили трудовые будни. Разнообразием были только отлучки в Германию, где я