Все их устраивало в родной деревне. И земля урожайная, и местные, почти сроднившиеся за прожитые годы, жители, и климат не хуже, чем на курортах. Только вот одно тяготило, не учли местности их мужики для возведения родного дома. А ведь Завидово природой было разделено на верхнее и нижнее. Кто думал о старости, как почти каждый день повторяла мудрая Марфа, тот внизу обустроился, а кто дурак, о просторах и красоте земной, того на бугор потянуло. Так вот и скакали всю свою жизнь по буграм, как горные козлы. Когда еще дети рядом жили, полегче было и с продуктами и с водой колодезной. А как все поразъехались, да самим пришлось с хозяйством управляться, да и еще с больными ногами, вниз не больно-то набегаешься. Спускались-то почти всегда порожняком, а забирались груженые непосильной, для старческого организма, ношей. Да и на речку лишний раз не сходишь, тряпки после стирки не пополощешь.

Одна радость побегать по склонам, да и заодно помочь старикам, это было у внуков. Уж больно они легки на подъем, и в продмаг сбегать, и за свежей водичкой. Большое облегчение для стариков летом было.

Правда, все колхозные поля находились рядом, поэтому, как председателю, Федоту было удобно держать контроль в своих руках, и за посевной, и за уборочной. А самое главное, как в упрек ему ставила жена, лишний часок прикорнуть, в обеденное время.

Скотина, как и Федот, тоже не обижались, быстро освоившись, они легко преодолевали препятствия, чтобы добраться до устья реки и наслаждаться там, поглощая самую сочную траву, которая росла только там. Некоторые паслись даже без хозяев, а в обед и на вечернюю дойку сами ходили домой, причем каждая знала свой двор. Остановятся около него и вот мычат, пока хозяйка не услышит. Марфа очень завидовала соседям, у которых были такие воспитанные коровы. В ответ ей односельчане, намекая на немолодые годы, давно советовали сдать свою Зорьку, но она только отмахивалась. Говорила, что мол жалко, ведь ее нрав больше нигде терпеть не будут, а скорее всего пустят под нож. А корова, как дите неразумное, к сердцу сильно прирастает, как можно лишиться его, поэтому и идет она у нее наповоду. Хотя уже несколько раз Федот на нее ружье наставлял, так Марфа впереди с раскинутыми руками заслоняла Зорьку, а та даже ухом не вела, спокойно жевала траву и ждала, когда ее хозяева мирно разойдутся.

-Ты посмотри у всех коров тихий час, лихоманка их все забери, а потом дома травы требовать будут,- осматривая подопечных Дуня огляделась вокруг, чтоб не пропустить отбившую от стада корову,- а твоя молодец лежа питается, да на кота своего все поглядывает. Вот и скажи, чо дура скотина! Ежели бы не коровой уродилась, то королевой точно была бы, только короны ей малость и не хватает.

-Тебе случаем не надоело спокойно сидеть..., так не волнуйся, щас ветер быстро твои слова ей в ухо напоет, только потом беги не оглядывайся, - с юмором предупредила Марфа, - сколько раз сказывала, вежливей с ней, вежливей, а то как бы тапки нам всю ночь с тобой искать не пришлось.

-Извиняй ваше величество...! Молчу..., молчу..., ну и зверина всетки она у тебя!- не удержалась Евдокия, произнеся слова шепотом.- Хорошо, хоть, скоро уж домой погоним и конец настанет всем страданиям на сегодняшний день.

-Да..., нелегкий нынче денек выпал. Вот ты смотри..., Анчутку избили, Ваську чуть не покалечили... Да..., видно магнитные бури какие-то гуляют. Травматизм усилился,- рассуждала, не отрывая глаз от своей коровы, Марфа.

-Смотри..., кот-то твой на Зорьку взгромоздился, а она даже глазом не повела. Вот уж друзья, так друзья. Интересно на каком языке они общаются? Подумать только, чо делается, коту можно, а людей на пушечный выстрел не подпускает, кроме хозяев, конечно. Интересная у тебя порода твоих зверей, подруга.

-Дуня, тебе чо говори, чо не говори, а ты все о ее достоинствах. Как бы нам при ее хороших достоинствах, свои недостатки не пришлось бы пересчитывать.

-Марфуша...,- прошептала, потянувшись сладко, Дуня крепко обняв ее за шею,- как я тебя уважаю и люблю. Здорово, чо наши мужья братовья, потому как из нас хорошие сестра получились. Смотри..., и в горе и в беде, все вместе, даже не заметили, как дети повзрослели. Жизнь, казалось бы прошла, пора и о душе подумать, а у нас в нутрях не больше восемнадцати... Пока рожу свою кривую не видим в зеркалах, не за чо и не поверишь о старости. Да..., состарились, чо и говорить... И стекла зеркальные вместе с нами, вот и показывают нам невесть чего. Хорошо на новые денег нет, а то глянешь в ясное, а прежнего человека в себе уже и найти не можешь, а только чучело оттуда на тебя и лупиться. Так вот с горяча-то и охоту от жизни быстро отбить можно, а мы все копошимся, копошимся..., людей только смешим.

-Копошимся- то копошимся..., энто ты правильно приметила. Только вот все для своей утробы, совсем с энтой "ПЕРЕСТРОЙКОЙ" толстокожие стали. В войну последним делились, может, потому и выжили... Ежели бы мама моя жива была..., то непременно взяла бы хворостину и отходила меня по всем мягким местам, чоб по-людски жила, чоб смерти потом не боялась. А то натворим своим безразличием столько..., чо сожалеть приходиться, уходя в иной мир. Вспоминаем все в последние, данные свыше, свои минуточки жизни. Скорбим о всех своих неправедных делах: обман, жадность, равнодушие, несдержанность, воровство..., за которые бывает ой как стыдно... А самое страшное..., поправить-то ничего не можем вот и ищем себе оправдание. Все на других головой киваем, мол энтот побольше моего грешил, а вон, как живет, значит и мне можно. Забыли простую истину, чо одни пришли в энтот мир, одним и отчет держать придется. И не будет с тобой того..., другого..., и не будет возможности на кого головой кивать. Каждому достанется по его поступкам и каждому свое место уготовано. Там все знают... Как мы заповеди земные соблюдали, как искушению поддавались... Ведь зачем-то мы сюда пришли...? За хорошие дела, аль плохие, срок свой земной отбываем, не знаю... Вопросов на энтот момент, много, а вот ответ не всегда правильный найти можно... А вдруг, чоб отделить от нас добро, а зло на земле оставить, чоб в светлый