– То есть вы хотите сказать, в свою очередь, что наш город теперь находится в юрисдикции дома Фюргартов? – спросила судья.

– Если это значит – под рукой дома Фюргартов, – ответил рыцарь, переведя фиолетовые глаза на женщину, – то да. Можно только говорить о статусе Пархома[6] на Овечьих Холмах. Потому что вы находитесь почти у стен Капертаума. Главной твердыни Фюргартов.

– Пархима, – поправил его негромко бургомистр.

– Пархима, – повторил миролюбиво рыцарь. – И хорошо, что при воссоединении город оказался возле наших стен. Мы смогли вовремя остановить уруктаев… Орков, как вы их называете.

– О мой бог! – простонал председатель Шмидт. – Все-таки орки. Не просто Средневековье, еще разные орки, гномы и колдуны! Это уже слишком.

Рыцарь усмехнулся и положил на стол продолговатый серебристый фонарик.

– Нас тоже многое удивляет в вашем городе. Хотя бы вот эта вещица. – Он с удовольствием пощелкал выключателем. – Но это ведь сущий пустяк по сравнению с тем, что нам рассказал уважаемый сэр Ренк. – Он наклонил голову в сторону шефа полиции. – Вы обладали поразительной магией: могли путешествовать по воздуху и под землей, разговаривать с человеком на другом краю земли, создавать вот такие удивительные вещи в невероятных количествах. Ведь это все так?

– Да. Это все – правда. Наша цивилизация достигла очень многого, – подтвердил бургомистр с немалой толикой гордости в голосе. – Но после, как вы говорите, воссоединения мы лишились многих возможностей. Бесполезно это скрывать.

– Простите, э-э… сэр рыцарь, – обратился к нему полицмейстер. – Меня по долгу службы прежде всего волнует безопасность жителей Пархима. Вы сообщили, что опасность городу исходит с запада, из-за реки? То есть теперь это – север. Можем мы обсудить эту тему?

– Да. Статус города – тема сложная, – добавил и бургомистр Бремер. – Это все равно требует времени и будет решаться с участием городского совета. Сейчас мы могли бы заключить какое-то рамочное соглашение о военной взаимопомощи.

– Река Эльда тысячелетиями являлась непреодолимой преградой и была границей между Восточным Пределом и северными землями. Наши предки отвоевали для нас этот край у уруктаев, гоблинов и береттеев. Уруктаи здесь были уничтожены, а гоблины и береттеи оттеснены за реку. Воды ее они пересекать не могут из-за древнего заклятия. Драконий хребет защищает нас от обитателей диких земель на востоке. Там находится вотчина уруктаев и других страшных существ, о которых мы мало что знаем. Человеку там не место. Единственный проход туда ведет через перевал Чейн-Туган. – Рыцарь встал и, обогнув стол, подошел к окну. – Вот видите – там, где левое плечо Одинокого Малыша встречается с той острой скалой, похожей на рыбий зуб, – указал он рукой.

Остальные участники тоже покинули свои места и подошли поближе.

– Одиноким Малышом вы называете эту самую высокую гору? – спросила судья.

– Да. Там находится перевал и крепость Закрытые Ворота. Гарнизон в этой твердыне стоит на страже нашего края. Уруктаи время от времени пробуют его на зуб, и долгое время это было единственное место, где мы с ними сталкивались. – Фюргарт развернулся от окна. – Теперь же, когда ваш город возник на реке у стен Капертаума, ситуация изменилась. Я не знаю, что спровоцировало мгновенную атаку уруктаев, мы вообще думали, что их нет в северных землях и там обитают береттеи – лесной народ. И еще гоблины, это такие стайные твари. Помельче уруктаев, но раньше они были весьма многочисленны. Сами по себе, без уруктаев, они очень неудобные соседи.

Анна тоже стояла у окна и разглядывала горы за окном. Она опустила взгляд ниже и попыталась найти Капертаум, про который все время говорил рыцарь.

– Вот он, – сказал голос за спиной. – Вы далеко смотрите. Прямо здесь. Видите, вот над этой башней с квадратной крышей.

Анна повернулась. Рядом стоял юноша с капюшоном на голове.

– Это здание старой мельницы.

– Да. Вот смотрите прямо над ней. Эта зубчатая линия – стены твердыни Капертаума.

Анна повернулась за его рукой и сразу увидела и стену, и башенки над ней. Воздух был абсолютно прозрачный, и вокруг крепости можно было различить многочисленные здания, перемежающиеся облачками деревьев. Километров десять – прикинула для себя девушка. Или ближе.

– Мосты через реку заблокированы караулами, – произнес бургомистр Бремер, – но там остаются горожане. Четверть, а может, и треть города лежит на той стороне Эльде. Куда нам эвакуировать их всех?

– Мы не сможем быстро построить стену вдоль западных… простите, северных границ города, – сказал председатель совета. – Тем более сейчас – мы ведь оказались без техники.

В разговор вступил седовласый полковник, который до этого времени сохранял молчание.

– Стратегически было бы правильно вывести оттуда людей и временно оставить только один мост. Остальные – уничтожить. Единственный переход будет значительно проще удерживать.

– Может быть, – задумчиво ответил бургомистр. – В любом случае нужно попытаться защитить ту часть города. Может быть, мы сможем наладить технику. Есть такой шанс. А пока – сокращение количества мостов и эвакуация.

Совещание или переговоры разбились на отдельные разговоры в небольших группках, и Анна перестала записывать. Шеф разговаривал с Фюргартом, бургомистр и Франко Шмидт с другим рыцарем, судья Леманн наклонилась над столом и быстро делала какие-то пометки в записной книжке. Возле двери высокий рыцарь со шрамом что-то наговаривал на ушко посмеивающейся брюнетке с челкой.

– Восемнадцать тысяч человек? – раздался голос Фюргарта.

Впервые Анна услышала в голосе молодого рыцаря яркие эмоции.

– Да, – с гордостью подтвердил полицейский. – Наш город – центр района Людвигслуст-Пархим. Нужно сказать – не последний во всей Померании город.

Девушка подумала, что, может быть, не стоит так спешить, раскрывая перед гостями все карты.

– А как получается, что мы понимаем друг друга? – повернулась она к юноше, который носил имя Суток. Этот вопрос все время не давал ей покоя. Иногда ей казалось, что гости говорят с очень странными интонациями, но это ведь все равно ничего не объясняло.

Юноша тронул рукой янтарный кулон на груди.

– Это вот называется «Глаз Мериота». Он пробуждает в разумных существах способность воспринимать общий язык. Дальше вы передадите друг другу эту способность как поветренную хворь…

– Разве мы сейчас говорим не по-немецки? – спросила удивленно девушка.

– Не важно, какие мы звуки издаем. Мы ведь воспроизводим речью свои мысли, а думаем мы все на одном языке. Он и называется – общий.

Анна задумалась. Как-то это не согласовывалось с тем, во что она верила раньше. С другой стороны, это, наверное, сегодня было наименее удивительным открытием. Все остальное, что происходило с того момента, как она проснулась ночью от криков птиц, совсем не связывалось с привычной картиной мира.