Заложников выдавали надетые на их шеи подавители магической активности, но и без этих ошейников я узнал бы графиню Никитину — она была похожа на Милу. Не так чтобы очень сильно, но достаточно, чтобы понять, кто это. И меня очень удивило, что Ольга и её муж были напуганы. Эмоций их я не почувствовал — видимо, они были как-то заблокированы, но вот выражения их лиц были красноречивы.

Графиня Никитина с мужем и все англичане, кроме Эджертона, остановились, едва переступив порог зала. Герцог подошёл к нам. Он сухо поздоровался со всеми и бросил взгляд на меня. Точнее, не на меня, а на мой меч. Очень красноречивый взгляд. В нём не было зависти — Эджертон смотрел на меч так, будто он принадлежал ему и лишь по какой-то нелепой случайности временно этот клинок оказался у меня. Мне этот взгляд не понравился, но зато я ещё раз отметил, что обладаю невероятной ценностью.

— Можете их забирать! — произнёс герцог, кивнув в сторону Никитиной и её мужа. — Надеюсь, семья виконта Карингтона в порядке?

— К сожалению, у меня овсянки на завтрак не нашлось, — ответила бабушка. — А в остальном всё нормально.

Княгиня Белозерская подала знак своим эльфам, и Ристо с Тойво повели семью Карингтона в нашу сторону. Никитина с мужем в сопровождении англичан тоже пошли к нам. Бабушка улыбалась, Вильгельм Пятый тоже, Эджертон всем видом выражал равнодушие, но пару раз мне всё же удалось перехватить его взгляды в сторону моего меча.

Когда заложники англичан подошли к нам совсем близко, бабушка что-то очень громко сказала на карельском. Ристо с Тойво тут же схватили детей Карингтона и развернули их, так что те оказались спиной к нам. Как только дети отвернулись, бабушка выпустила два ослепительно-ярких энергетических шара в Никитину и её мужа.

Сказать, что я растерялся — ничего не сказать. Я был в шоке и, судя по всему, не только я. Сестра Милы с прожжённой в груди дырой диаметром с большой апельсин лежала на полу без признаков жизни. Её муж с такой же дырой катался по полу, стонал и дёргался. Помощники Эджертона тут же бросились их спасать. Ристо и Тойво повели детей Карингтона назад к дивану, виконтесса побежала за ними.

Герцог Эджертон покраснел от ярости и, казалось, он вот-вот начнёт метать во все стороны боевые заклятия. Вильгельм Пятый удивлённо смотрел на бабушку, ожидая объяснений. Она же улыбнулась и совершенно спокойно произнесла.

— Сейчас.

После этого бабушка кивнула в сторону графини Никитиной и её мужа. Им оказывали первую помощь и… это были уже не они. На полу лежали совершенно другие мужчина и женщина, вообще не похожие на родственников Милы. Заклятие, изменившее их внешность, спало.

— Эх, Гарри… — произнесла бабушка, и в её голосе одновременно угадывались нотки как сожаления, так и издёвки. — Когда ты уже поумнеешь?

Эджертон молчал.

— Скажи, Гарри, я похожа на дуру? — бабушка продолжала добивать друга юности. — Как тебе вообще такое пришло в голову? Ты думал, я не замечу?

Княгиня Белозерская заливисто и громко рассмеялась. И чем дольше она смеялась, тем мрачнее становилось лицо герцога.

— Помоги им, Гарри! Я, конечно, постаралась не задеть важные органы, но, похоже, твои ребята так себе лекари. Эти бедняги с дурами в груди вот-вот распрощаются с жизнью.

— Меньше всего меня интересуют их жизни, — наконец-то выдавил из себя хоть что то Эджертон.

Бабушка осуждающе покачала головой и крикнула в сторону своих эльфов:

— Тойво! Помоги откачать этих несчастных.

Эльф тут же бросился выполнять поручение, никто не стал ему мешать.

— Я могла бы их убить, Гарри! — произнесла бабушка, обращаясь к Эджертону. — И была бы в своём праве. Это ведь не просто обман. Эти эльфы не просто выдавали себя за графиню Никитину и её мужа, я ведь взяла бы их с собой. То есть, они бы незаконно проникли в моё жилище. А это совсем плохо. За такое я наказываю. Но сегодня я великодушна, и прошу отметить этот момент! Я прощаю их и прощаю тебя, Гарри! В первую очередь, потому что дворец императора Священной Римской империи не место для сведения счётов!

Княгиня Белозерская улыбнулась и посмотрела на Эджертона. Её взгляд выражал полное превосходство над англичанином. Не знаю, какой ценой герцог удержал себя в руках — возможно, слова бабушки об императорском дворце немного привели его в чувство и уберегли от совершения необдуманных поступков.

— Я выступил гарантом этого обмена, — наконец-то прервал молчание Вильгельм Пятый. — Ты обещал мне, что всё будет нормально, Гарри. И ты меня обманул. Не Кэтхен — она, судя по всему, ожидала от тебя чего-то подобного, а меня. Я такого не ожидал. Ты обманул меня, друг мой, и я воспринимаю это как личное оскорбление. Это практически предательство. К тому же обман Кэтхен в моём присутствии, ещё и когда я выступаю гарантом честности сделки, роняет тень на мою репутацию. Очень большую тень.

— Приношу Вам свои искренние извинения, Ваше Величество, за этот некрасивый поступок! — официальным тоном произнёс Эджертон. — Если Вы не изволите меня простить, прошу отметить, что я совершил это как частное лицо, а не как премьер-министр Британской империи. Я очень надеюсь, что это не отразится на отношениях Британии и Священной римской империи.

Вильгельм Пятый покачал головой. Как-то странно покачал — и не утвердительно, и не отрицательно, сложно было понять, что это значит. Наступила тягостная пауза. Примерно на минуту. После чего император Священной Римской империи сказал:

— Мы все попробуем об этом забыть. Прямо сейчас и навсегда.

— Благодарю, Ваше Величество! — произнёс герцог. — Я ценю Ваше великодушие.

— Никитину давай сюда тащи, ценитель! — неожиданно зло сказала бабушка, видимо, её разозлил цинизм англичанина.

Эджертон бросил на бабушку злобный взгляд, но ответил довольно вежливо:

— Завтра утром графиня Никитина и её муж будут доставлены в любое указанное место. По возвращении я займусь…

— Сейчас, Гарри! — княгиня Белозерская перебила герцога Эджертона. — И как можно быстрее!

— Не надо так со мной разговаривать! — возмутился англичанин.

— Сейчас, Гарри, — спокойным, но очень твёрдым голосом произнёс Вильгельм Пятый.

— Это невозможно, — ответил Эджертон.

— Невозможно простить предательство друга, — заметил император. — Но я только что смог. А ты сможешь быстро доставить сюда эту Никитину с её мужем. И давайте уже закончим с этим делом.

— Хорошо, Ваше Величество, — согласился англичанин. — В течение часа Никитина и её муж будут здесь.

Герцог Эджертон слегка преклонил голову перед немецким императором, проигнорировал бабушку и отправился к выходу из зала.