Она помотала головой и, не раздумывая ни секунды, произнесла: «Нет, мы сделаем это прямо сейчас, пока мой муж не проснулся».

Ситуация странная, но она связала их на всю жизнь. Она знает, что тайну крещения Эрика той ночью Вильгот унесет с собой в могилу и не раскроет никому даже теперь, когда ни Эрика, ни Патрика нет в живых.

Она оставляет машину рядом с маленьким кладбищем и проходит за ограду. Присаживается на корточки у могилы, достает две свечи и коробок спичек. Она вглядывается в пламя двух свечей, блуждает взором по камню, на котором высечены имена, «Патрик и Эрик».

Чуть поодаль покоятся ее родители. Над их могильным камнем раскинулся розовый куст. Она думает, что его, должно быть, посадил здесь Вильгот.

С тех пор как она увидела, с какой заботой Вильгот отнесся к Эрику, она привязалась к нему. Ее завораживали кипучий темперамент священника, его громоздкая, плотно сбитая фигура и сам факт, что он переехал не просто на остров, а в самый маленький его приход и сделал его своим домом.

Она никогда не была религиозна, но когда Эрик был маленьким и только начал говорить целыми предложениями, у него вдруг появились какие-то странные игры с зеркалами. Он беседовал с ними. С кем-то или чем-то, что видел по ту сторону стекла.

Желая прекратить эти игры, она убрала прочь из дома все зеркала и запрятала их в чулан. Но в один из дней обнаружила сына в подвале. Он вытащил откуда-то зеркало, сидел и рыдал над ним.

В детской поликлинике ей сказали, что беспокоиться не о чем: «Все дети иногда что-то придумывают, и лучшее, что вы как родитель можете сделать, это оставаться спокойной».

Патрик тоже не воспринял всерьез ее страхи, так что она оказалась один на один с переменами, происходившими в сыне. Пока не встретила Вильгота. Спустя всего неделю после крещения игры Эрика с зеркалами стали более жизнерадостными, теперь зеркала заражали его смехом и улыбками, а возникшие между ней и Вильготом доверие и дружба становились все крепче. Во всем остальном Санна была рационалисткой, но если дело касалось Эрика, это отменяло любые правила.

В кладбищенской тишине есть особый покой. Она соскребает землю с маленького могильного светильника, чтобы открыть окованное заржавевшим железом стекло.

–Я прождал весь день.

Она узнает прокуренный голос Вильгота. Священник вдруг вырастает за ее спиной.

Она встает с колен, но не оборачивается.

–Сегодня ему исполнилось бы пятнадцать,– говорит она.– Мне нужно было собраться с силами, чтобы приехать сюда.

Вильгот делает еще один шаг к ней, теперь они стоят бок о бок. Свечи отбрасывают снизу свет на его кожу, матовую, как замша. Складки на его лице образуют причудливые лабиринты.

–Как ты?– спрашивает он.

Санна кивает в сторону поваленного могильного камня.

–Я думала, вандалов больше не осталось.

–Нет, временами случается. Но я воспринимаю это со смирением. Пока у меня есть силы поднимать камни, нет смысла ругаться и требовать возвести забор повыше и навесить засовы на калитки.

–Вы же можете установить камеру наблюдения.

–Господь наблюдает за всеми нами. И собственно говоря, наших средств хватает лишь на это наблюдение. Слышал, что у нас чуть не появились новые соседи,– помолчав, добавляет он.

–Да. Чуть.

–Но ты была не готова? Всему свое время,– продолжает он, не дождавшись от нее ответа.– Ты сможешь двинуться дальше, когда будет нужно. Давай зайдем ко мне ненадолго. Здесь слишком холодно и ветрено.

Под защитой спины Вильгота порывы ветра не кажутся такими сильными. Пока они идут по склону от кладбища к пасторскому дому, Санна рассматривает его спину и думает, что она уже не выглядит такой мощной, как прежде. Наверное, ничего странного в том, что годы берут свое и им подвластны даже эти широкие плечи.

–Слишком много времени проводишь в этой старой колымаге,– говорит он, голос его приглушает ветер.– И кстати говоря, сомневаюсь, что Патрик так уж хотел бы, чтобы ты ее берегла. Ездить на ней небезопасно.

Вильгот уже стоит на вершине холма. Он кажется силуэтом из театра теней. Стоит так и смотрит вниз на нее с широкой улыбкой. Она чувствует, как пот стекает у корней волос, пока она с трудом делает последние шаги к нему.

–Идем же,– со смехом произносит он и протягивает ей руку, чтобы помочь подняться оставшийся отрезок пути,– а то еще мертвых разбудим.

Кухня в доме священника теплая и уютная.

–Точно не хочешь хотя бы глоток холодной воды?– спрашивает Вильгот, кивком указывая на ее кофейную чашку.

Она мотает головой. Они сидят друг напротив друга за его стареньким раскладным столом. Он зажег свечи, а на одном из окон горит керосиновая лампа. Снаружи глухая темень, ни света в окнах соседей, ни звезд на небе.

Он поднимается и включает музыку. Светлые воздушные переливы фортепиано рассыпаются по дому.

–Мне на днях досталось жутчайшее расследование,– говорит Санна и отставляет чашку в сторону.– Девочка. В известняковом карьере. Не совсем расследование, никакого состава преступления. Она лишила себя жизни. Ей и пятнадцати не было.

–Мия Аскар?

–Да. Откуда ты знаешь?

–От знакомых, которые знали ее. Семья Аскаров жила тут по соседству, когда Мия только родилась. Неужели ты не помнишь Мию? Она ведь одних лет с Эриком.

Санна мотает головой.

–М-да, потом они переехали на север острова,– продолжает он.– Туго им пришлось. Дома у малышки Мии было неспокойно.

–Так вы были с ней знакомы?

–Она была совсем крошкой, когда они переехали. Но я старался помогать Ларе. Находил чем занять Мию летом, да вообще-то круглый год. Да, и здесь, кстати, она тоже бывала. Несколько раз приезжала с другими детьми. Эрик ее здесь тоже встречал.

–Вот как! Когда это было? Я как-то не припомню: ты когда-нибудь спрашивал разрешения, чтобы он играл с другими детьми?

–Это была всего лишь парочка ребятишек из города,– произносит он и успокаивающе улыбается ей.

–Так вы поддерживали контакт с Ларой Аскар все эти годы?

–Не совсем так. Со временем мы потеряли связь.

Он прикрывает глаза, и длинные пальцы начинают двигаться в воздухе в такт музыке.

–«Гольдберг-вариации» Баха,– произносит он с улыбкой. Потом открывает глаза и ласково смотрит на нее.– Ты хоть спишь теперь?

–Что у вас тут еще нового?– отвечает она вопросом.

–Да почти ничего. Только в дом рядом с маяком въехала новая семья. В тот небольшой служебный домик у самой дороги. У парня в той семье своя фирма. Судя по всему, умный малый.

Санна рассеянно кивает в ответ.

–Может, это и не такая плохая идея,– продолжает он после краткого молчания,– посмотреть, можно ли отремонтировать усадьбу, а? Вернуться домой?