Глава 20

На следующий день мы проснулись, когда за окном бушевала непроглядная темень, поглотившая полностью каждый уголок домика на отшибе. Четыре часа, а Нина Петровна уже собранная, как всегда, накрывает на стол и причитает, чтобы почаще ее навещали. С Русланом мы почти не разговаривали, лишь кидали взгляды друг на друга и прикидывали, как нам дальше вести себя друг с другом.

– Пусть все пройдет хорошо. Так хочется Ванюшу снова увидеть на ногах, бодрым, красивым. Славу Богу, родители не видят его страдания. Хотя… сами-то, какая у них горькая судьба. Ты пиши мне, сынок. Я же тоже не вечная, глядишь, и меня скоро не будет.

– Что ты выдумываешь? Ты еще меня переживешь, – уверенно заключил он и обнял тетушку. Затем спустился с крыльца, подхватил брата подмышки и помог ему пересесть на заднее сидение.

Ниной Петровной хлюпала носом и шептала какую-то молитву.

– Все будет хорошо, – принялась я успокаивать ее, заметив, как она еще сильнее расклеилась. – Ваня сильный, он справится. А вы должны лишь верить и помогать ему. Ему сейчас, как никогда, необходима ваша поддержка.

Женщина согласно кивнула головой и попросила:

– Присматривай за ними. Зная Руслана, он пока тебя не отпустит. Будет держать поблизости.

– Почему? – искренне удивилась я и повернулась к ней в пол-оборота.

– Я вижу, как он на тебя смотрит. Ты ему нравишься, – как само разумеющееся ответила она и немного погодя добавила: – напомни Руслану позвонить мне. Лида тоже волнуется.

Я крепко сцепила зубы, чтобы не выдать своего раздражения, и выдала самую глупую улыбку в своей жизни.

Спустя десять минут мы ехали по очищенной от снежных сугробов трассе и наслаждались мгновениями тишины, которая не оглушала, а давала собраться с мыслями. Я изредка кидала быстрые взгляды на профиль Руслана, его руки, покоящиеся на руле, затем отворачивалась к окну и смотрела на бесконечное небо, которое умиротворяло.

В какой-то момент я почувствовала, что мне сложно держать глаза открытыми, и когда я закрыла их, провалилась в беспробудный сон.

Проснулась, когда уже подъезжали к больнице, устало потерла глаза и выпрямилась на сидении. По ощущениям что-то не так, мне кажется, кресло находилось в совершенно другом положении.

Пока я вертела головой и пыталась понять в чем дело, услышала с левой стороны простое, внятное объяснение:

– Откинул кресло назад, пока ты спала. Можешь поблагодарить и даже станцевать стриптиз.

– Обойдусь, – все-таки царапнула взглядом его лицо и между делом спросила, пока он парковался: – мне подождать в машине?

– Нет. Со мной пойдешь. Пока брата оформляют, будешь в коридоре. Это займет от силы минут тридцать, после – куплю тебе билеты и довезу до вокзала. Посидишь дома недели полторы, затем можешь возвращаться. Я накануне тебе позвоню, – он на секунду задумался, потом подался вперед и заговорил едва слышно: – к подруге на день рождения не суйся.

Я непонимающе округлила глаза и тоже подалась вперед, интуитивно.

– Откуда ты знаешь… – только и успела спросить я, как услышала на заднем сидении машины возню: Ваня просыпается. Уж очень не вовремя!

Я невольно вспомнила утренний разговор с тетушкой Руслана, когда она посчитала, что ее племянник будет держать меня рядом с собой. Она ошиблась, как и ошиблась в том, что я ему нравлюсь. Как бы то ни было, Щербаков сам мне не раз признавался в симпатии и делал двусмысленные намеки… Может быть, все действительно не просто так?!

Руслан будто потерял ко мне всякий интерес, стал отдаляться, а я не могла этого допустить, поскольку хотелось выть от бессилия: очередная тайна, а он уходит, оставляя меня без очередного важного для меня ответа.

Я схватила его руку и снова приблизила к себе. Его рука избавилась от моего захвата и поднялась к лицу, а вторая с силой сжала мое колено. Я судорожно задышала, испытав слабый прилив возбуждения. Господи, какой стыд. Каждый раз, когда он находится в опасной близости от меня, я глотаю тысячи иголок. Так и должно быть? Подушечки его пальцев едва ощутимо касались моей щеки.

– Что должно случиться на дне рождении моей подруги? Только не говори, что ей грозит опасность. Я этого не переживу.

– Нашла блять место трепаться, – в привычной ему манере ответил Щербаков и поспешил до конца прояснить тему: – с твоей подружайкой все будет заебись. Однако меня настораживает тот факт, что она не только со Степановым дружбу водила, но и его дружками, которые продавали наркоту. Конечно, может она и не причем, но выяснить мне это нужно. Раз хочешь жить долго и счастливо, придется потерпеть пару деньков и навестить родителей. Снова. Иначе можешь оказаться с дыркой во лбу раньше чем я.

Не знаю, что меня пугает больше всего – что Руслан покорно смирился с тем, что его где-нибудь пристрелят, или что забываю быстро о Светке и вновь возвращаюсь к мыслям о Руслане.

Пугаюсь от глухого стука в водительское окно. Щербаков поворачивается и здоровается с откуда-то появившимся Матвеем. Хотя чему удивляться? Если тот его сторожевой пес.

– А вот и Скрипач, – говорит Руслан и выходит из машины. Дверь не думает даже прикрыть, лишь равнодушно дает распоряжение и, не глядя на меня, все-таки захлопывает водительскую дверь.

А распоряжение его такого: присмотреть за мной.

***

Мне не нравится Матвей. Сама не знаю почему. Вроде смотришь на него – ничего особенного, обычный смазливый парень, каких полно на белом свете. Но мне неуютно с ним, я буквально чувствую, как его энергия душит меня и забирает последние остатки воздуха. Рушит стену, которую я пытаюсь держать, всякий раз когда он нарывается ее переступить.

Может, я так сама себя накручиваю, что-то рисую себе в голове, однако....все равно неприятно, неуютно.

Вот он основа переходит все границы: хватает меня за локоть, не обращая внимания на мое сопротивление, и ведет по узкому коридору, останавливаясь около низких диванчиков, на котором сидят люди.

– Мне больно, – пытаюсь его вразумить и дергаю руку, как бы избавляясь от захвата. – Пусти, дикое животное. Я не твоя собственность, чтобы так со мной обращаться.

– Я тебя сейчас придушу, если не заткнешься, – цедит сквозь стиснутые зубы, резко притянув к своей груди. Больно врезавшись, я тихонько шиплю. – А если учитывать, что сейчас я должен быть с бабой, то трахну. А теперь будь умненькой девочкой, сядь и мечтай о розовых единорогах. Не парь мне мозги.

– Я пожалуюсь на тебя Руслану, слышишь?

– И как ты думаешь, что он сделает? – приблизив ко мне лицо, притворно интересуется он, а затем