Следующий шаг состоял в том, чтобы наладить контакты по вопросу перезахоронения уже с российской стороной. В мае 2001 года князь Николай Романович как глава семьи обратился к президенту России с просьбой перезахоронить в России останки императрицы Марии Фёдоровны.

В письме на имя губернатора Санкт-Петербурга Владимира Яковлева князь Николай Романович приводил доводы в пользу возвращения останков императрицы в Россию: «Все мы Романовы издавна ждали что бы желание Императрицы Марии Фёдоровны, быть похороненной рядом с ея мужем Императором Александром III “когда обстоятельства это позволят” могло-бы исполнится. Это время уже наступило. Я получил предварительное согласие Ея Величества Королевы Маргреты II, близкой родственницы покойной Императрицы, которая с 1928 г почивает в соборе Роскилде, не далеко от Копенгагена. Имея так-же согласие князя Михаила Андреевича старшего из правнуков Императрицы я, 10-го апреля с. г. обратился к президенту Российской Федерации Владимиру Владимировичу Путину, излагая наше убеждение, что наступило время исполнить желание Императрицы Марии Фёдоровны. Уважаемый Владимир Анатольевич, вы знаете по опыту успешного достижения чинного, но и торжественного церемониала похорон в 1998 г. Царской семьи что я, до и после того что будет взято ответственными властями России и Дании решение исполнить желание покойной Императрицы, всегда буду готов дать моё полнейшее содействие делу имеющему не только чисто семейное но и историческое значение»[310].

Однако даже в среде самих Романовых нашлись те, кто выступил против возвращения императрицы. При встрече с губернатором Петербурга Владимиром Яковлевым летом 2002 года Николаю Романовичу пришло пояснить своё мнение по поводу тех, кто выразил негативное отношение к предстоящей церемонией. «В семье есть те, кто говорит, что не надо двигать бедного мертвеца, – с грустью отметил Николай Романович. – Мне приходится объяснять, что последняя воля Императрицы – быть похороненной рядом со своим мужем»[311].

Правда, называть имена противников перезахоронения Николай Романович при встрече не стал. Он не хотел выносить ссор из избы. «Они милые люди, но иногда они, к сожалению, мало думают», – сказал князь, отвечая на вопросы журналистов [312].

Среди тех, кто резко и в категорической форме выступил против перезахоронения, был князь Михаил Фёдорович, отказавшийся в 1998 году накануне церемонии погребения признавать останки семьи последнего императора. Князь опубликовал в прессе заявление, где, в частности, подчеркнул: «Члены Императорской семьи, умершие в изгнании, должны оставаться там, где их настигла смерть». Чуть позже Михаил Фёдорович ещё жёстче озвучил позицию относительно планов переноса останков своей прабабушки: «Во имя всех этих мучеников и памятуя о них, с учётом всего того, что род Романовых символизирует и представляет перед Историей, я восстаю против готовящегося этими людьми захвата Свято-Николаевского собора в Ницце. Они присваивают себе всякого рода права, будь то перенесение праха Государыни императрицы Марии Феодоровны с её гробницы в Дании в Санкт-Петербург»[313].

Но таких, как Михаил Фёдорович, было меньшинство. Можно сказать, что среди Романовых князь был единственный, кто так резко и настойчиво выразил своё мнение. Было ясно, что Михаил Фёдорович живёт понятиями прошлого, в то время как Россия пусть и медленно, но менялась, пытаясь найти связь со своим прошлым, вставая на путь исторической самоидентификации. Николай Романович говорил: «Возможно – мои слова кого-то покоробят. Но Россия – уже не Советский Союз. Мы живём в новую эпоху»[314].

Ближайший на тот момент родственник императрицы Марии Фёдоровны – князь Михаил Андреевич Романов, проживший большую часть жизни в Австралии, горячо поддержал идею перезахоронения своей прабабушки. В 2001 году он написал письмо президенту России, где, в частности, говорилось: «Как старший из внуков Великой княгини Ксении Александровны я просил моего кузена князя Николая Романовича, главу Дома Романовых, передать Вам и моё желание, чтобы моя прабабушка была бы похоронена в надлежащем ей месте, и по её желанию, рядом с гробом ея мужа Императора Александра III. Все мы желаем это, и таким образом все мы, члены исторического Российского Императорского Дома, будем иметь радость, благодаря Вашему решению, достичь осуществления этого нашего желания»[315].

Первоначально церемонию перезахоронения хотели провести в сентябре 2002 года. Однако соблюсти все формальности тогда не успели, и появилась новая дата – 26 сентября 2004 года. Но затем торжественную церемонию вновь пришлось отложить. Отсрочка объяснялась крупномасштабным празднованием 300-летия Санкт-Петербурга, и совмещать подготовку к этим двум событиям не решились.

Поэтому церемонию пришлось перенести уже на сентябрь 2006 года. Всё должно было пройти в рамках юбилейной даты 140-летия первого приезда императрицы Марии Фёдоровны на новую Родину. Для Николая Романовича эта была ещё одна возможность, отдать долг памяти своим родственникам, напомнив русским людям о жизни и трагической судьбе императрицы-изгнанницы. «Это событие не грустное, это событие радостное, – говорил Николай Романович. – Мы не хороним, мы возвращаем на место, где она должна была быть, российскую Императрицу. Мария Фёдоровна – это не только русская Императрица, это символ тысяч матерей, имена которых мы не знаем и которые во время революции потеряли своих детей и внуков, сражавшихся с обеих сторон»[316].

И вновь, как и в 1998 году, не с лучшей стороны себя показали представители Кирилловичей. Директор канцелярии «главы Российского Императорского Дома» выступил в прессе со специальным заявлением по поводу предстоящей церемонии: «Хочется надеяться, что российская государственная комиссия по перезахоронению праха Вдовствующей Императрицы Марии Фёдоровны будет учитывать мнение в первую очередь тех, кого это касается напрямую»[317].

Для многих было удивительно услышать фразу «касается напрямую», когда большинство из живущих Романовых являлись прямыми потомками императрицы Марии Фёдоровны, в то время как Мария Владимировна происходила от брата императора Александра III, великого князя Владимира Александровича, и была в дальнем родстве с государыней.

Правительство России никак не отреагировало на фактический демарш из канцелярии «Императорского Дома». Было принято решение, что на перезахоронении всех Романовых примут одинаково, не делая никому исключений.

Князь Николай Романович очень тщательно готовился к историческому моменту возвращения императрицы Марии Фёдоровны в Россию. Князь решил, что, как глава семьи, он должен присутствовать на церемонии в Дании и на траурных мероприятиях в России. Вместе с супругой княгиней Звевой он в середине сентября 2006 года отправился в Копенгаген, где полным ходом шла подготовка.

В 3 часа дня 18 сентября 2006 года в крипте Роскилль-ского собора, бывшего местом упокоения императрицы на протяжении более чем семидесяти лет, состоялось вскрытие саркофага и перенос гроба государыни в новый, который должен был отправиться в последнее путешествие в Россию. На церемонии присутствовал посол России в Дании Дмитрий Рюриков, князь