Исполнение последней воли

Покидая 11 апреля 1919 года Россию императрица Мария Фёдоровна не могла себе представить, что своими глазами она уже никогда более не увидит свою вторую родину, ставшую для неё первой.

Приехав в 1866 году впервые в Россию, став супругой наследника престола, а позднее и императрицей, пережив радость, счастье, печаль и горечь, государыня оставляла родные для неё берега.

«…Сейчас я тоже испытываю тяжёлые, но к тому же ещё и горькие чувства из-за того, что мне таким вот образом приходится уезжать отсюда по вине злых людей, – запишет в своём дневнике императрица Мария Фёдоровна. – Всё это так возмущает меня, ведь я прожила здесь пятьдесят один год и любила и страну, и народ. Жаль! Но раз уж Господь допустил такое, мне остаётся только склониться перед Его волей и постараться со всей кротостью примириться с этим»[301].

Оставшиеся девять лет своей жизни императрица практически безвыездно провела в Дании на своей вилле Видёр, в 15 километрах от Копенгагена. Все эти годы рядом с ней находились её дочери – великие княгини Ксения Александровна и Ольга Александровна. Государыня пристально следила за всем, что происходит в мире, особенно в России. Однажды она напишет княгине Александре Оболенской:

«Омерзительно, до чего мир дошёл, сколько подлости, фальши и зла!»[302]

Несмотря на испытания и страдания, императрица Мария Фёдоровна не потеряла своей веры, оставаясь глубоко верующим человеком, уповавшим на Божию волю. «Я завидовал своей тёще, её слепая вера в истинность каждого слова Писания давала нечто более прочное, нежели просто мужество», – напишет в своих воспоминаниях зять императрицы – великий князь Александр Михайлович[303].

Императрица Мария Фёдоровна умерла вечером 13 октября 1928 года в Видёре. Её похороны стали символом прощания со старой, императорской, дореволюционной Россией, навсегда ушедшей в историю.

Отпевали почившую в русской церкви Александра Невского в Копенгагене. Этот удивительно красивый и бросающийся в глаза храм был построен в 1881 году по личному желанию императора Александра III и императрицы Марии Фёдоровны. Почти вся коронованная Европа приехала отдать свой последний долг Царице-Страдалице.

Временный покой государыня нашла в Роскилльском соборе рядом со своими датскими родственниками. В день погребения духовник императрицы протоиерей Леонид Колчев[304] в своём слове перед отпеванием произнёс очень сильную и эмоциональную речь: «Исключительный жребий выпал на долю Твою. Бог возвёл Тебя на самую вершину земного величия, но и там Ты оставалась человеком, удел которого скорби и страдания. Не спасёт от них и корона царская… Много горя и всяких лишений пришлось испытать Тебе на Твоём долголетнем жизненном пути. Слабая телом, но сильная духом, ты всегда сохраняла мужество, неизменно верила в торжество правды и истины. Этот пример Твой воодушевляет нас, это дух Твой хранится и в наших сердцах. Всё это служит залогом грядущего возрождения нашей дорогой Родины. Ты видишь, Ты слышишь, духовная Дщерь моя, я исполнил волю Твою, что было в силах моих, теперь очередь за Тобой, исполни и мою и не только мою, но через меня недостойного – просьбу всего Русскаго Твоего народа: прости нам, Матушка, все обиды и огорчения, нанесённые Тебе волею и неволею, разумом и неразумием… а когда предстанешь пред Престолом Господа Славы, Который, верим, удостоит Тебя Царствия Своего и вселит в Храме Пебесном, как Ты создала Ему сей храм на земле, скажи Ему там: Господи, Ты знаешь, как тяжко страдает народ Русский, Тобою Мне усыновлённый, молю Тя, преложи гнев на милость, вонми Моему и их молению… Прощай, Мать наша Царица, и в лице моем прими земной поклон от всего верноподданного Тебе народа»[305].

Для советского правительства кончина императрицы была также значима. Один из символов русского монархизма, человек, способный объединить своим авторитетом все круги расколотого в эмиграции русского общества, ушёл в вечность.

Удивительно, но даже похороны государыни в Копенгагене не остались без внимания большевиков. Печальное событие запечатлели на плёнку советские операторы. Конечно эти съёмки носили пропагандистский характер. Позже кадры траурной процессии демонстрировали в кинотеатрах СССР в качестве кинохроники. Заголовок был фальшивоброский: «Последняя страница русского монархизма».

На более чем шесть десятилетий в России было забыто имя матери последнего русского государя, и многие полагали, что оно вычеркнуто навсегда. Но времена изменились. Медленно и постепенно приходило отрезвление.

После развала Советского Союза, в ноябре 1993 года Данию посетил Председатель Правительства России Виктор Черномырдин. Визит в королевство носил деловой характер, но в то же время стал одним из первых на пути возвращения забытых имён исторической России.

5 ноября 1993 года Виктор Черномырдин стал первым официальным лицом новой государственной власти, посетившим Роскилльский собор. Посещение усыпальницы датских монархов не входило в протокол визита, но по просьбе Черномырдина этот пункт был специально включён в программу. На саркофаг императрицы от имени правительства был возложен венок живых цветов. Позже, когда глава российского правительства покинул собор, митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим (Нечаев)[306] отслужил панихиду по государыне, на которой присутствовал князь Димитрий Романович с супругой княгиней Доррит.

Спустя годы лихих десятилетий Россия официально в лице премьер-министра склонила голову перед прахом императрицы. Безусловно, это был исторический момент, связавший две эпохи, разделённые рвами революций, Гражданской войны и изгнания.

Тогда же супруга Алексея Обухова[307], посла России в Дании, впервые озвучила идею перенесения праха государыни в Россию. Но в то время все пришли к логическому выводу, что прежде нужно достойно похоронить останки императорской семьи и их слуг, а уже потом думать о возможности вернуть в Россию останки матери царя-мученика[308].

В самом начале нового века Романовы решили, что время для возвращения императрицы Марии Фёдоровны в Россию наступило. И хотя официального завещания, где государыня чётко бы выразила свою последнюю волю не было, в семье из поколения в поколение передавалась устная просьба императрицы: когда придёт время и станет возможно – похоронить её рядом с супругом.

В первую очередь предстояло узнать, согласна ли королева Дании Маргрете II[309] на перезахоронение. В Копенгагене князь Николай Романович смог встретиться с Её Величеством, чтобы узнать её позицию, поскольку без согласия с датской стороны не могло быть и речи о переносе праха в Россию. Ответ был обнадёживающий. Королева сказала, что не имеет ничего против возвращения Марии Фёдоровны на свою вторую Родину,