– Что такое? – спрашивает Аминат.

– Они заряд устанавливают. Черт. Мы за эту дверь целое состояние отдали. Офор расстроится.

– Она выдержит?

– Охранная система рассчитана на обычных взломщиков и сталкеров, а не на спецназ. Они войдут в дом. Сигнал тревоги ушел в полицию, но… – Уверенной Эфе не выглядит.

– Пушки в доме есть?

– Нет. Есть несколько…

Они вздрагивают от громкого хлопка и, пригнувшись, бегут следом за Эфе в маленькую, похожую на бельевой шкаф, комнатку с одним входом и одним выходом. Алисса выше всего этого. Страха нет. Не ее тело, не ее заботы. Она – зритель. Аминат сооружает из шкафчиков укрытие и ждет, держа пистолет наготове. Они наблюдают за вторгшимися с заднего хода солдатами через экранчик на охранном пульте Эфе. Солдаты проверяют каждую комнату, и когда они оказываются посередине коридора, Эфе нажимает на кнопку.

– Проваливайте из моего дома, уебки.

Куски штукатурки отделяются от стены и летят в солдат. Сотни одинаковых полосок облепляют их, а потом сокращаются, будто мышцы. Солдаты конвульсивно дергаются и корчатся. Каждые несколько секунд отделяется новая полоска, и в конце концов головы и торсы солдат скрываются под их неразрывным слоем. Они перестают двигаться.

– Они умрут? – спрашивает Алисса.

– Не знаю. Систему не я устанавливала, – отвечает Эфе.

Экранчик переключается на другие камеры.

– Оставайтесь здесь и отключите эту штуковину. Я не хочу кончить, как они, – говорит Аминат. Она неслышно выходит. На экране видно, как она идет по коридору. Аминат поднимает винтовку одного из солдат и что-то еще – Алисса думает, что это запасные магазины. Достает нож и втыкает его в шею солдата. Алисса не знает зачем, но исступления в этом не чувствуется, а значит, дело не в злости; это часть плана. Аминат пролезает в дыру в задней стене дома. Экран переключается на другую камеру: солдаты уже открыли переднюю дверь. Переключается снова: Аминат преодолевает полосу препятствий, перепрыгивая мебель или пролезая под ней. Только что проверявшие углы и тыкавшие во все стволами солдаты валятся под огнем. Аминат встает над ними и проверяет каждого, для верности пиная их ногой. Потом поднимает руку с оттопыренным большим пальцем. Эфе встает и с улыбкой поворачивается к Алиссе:

– Ух ты, это оказалось проще, чем я думала. Дорого, но просто.

Они присоединяются к Аминат, которая смотрит в стену, пытаясь связаться с кем-то по телефону.

Алисса говорит:

– Солдат было шестеро, плюс водитель.

Эфе кивает и поднимает винтовку.

– Где чертовы полицейские? – Она подходит к распахнутой двери, чтобы выглянуть на улицу.

Аминат поворачивается и замечает это.

– НЕТ!

Винтовка издает приглушенный хлопок и разрывает Эфе надвое. На ее лице застывает изумленное выражение, а Аминат кричит от горя и ярости. Алисса не понимает, что случилось с винтовкой, но наблюдает за этим без эмоций.

Аминат приходит в себя, бережно собирает тело подруги воедино, накрывает его, торопливо отряхивается, встает, оглядывает кровавый бардак и качает головой.

– Возьми бронежилет, – говорит она наконец.

Убийство солдат, похоже, беспокоит Аминат меньше, чем смерть человека, убитого ею накануне. Алисса думает о своей работе на Доме; единственное, что она помнит, – это сбор и изучение информации. В этот режим она и переключается.

– Мне жаль твою подругу, – говорит Алисса.

Аминат благодарно кивает.

– Можно я задам тебе вопрос? Ты забрала одну из винтовок. Она до сих пор висит у тебя на плече – и все еще не взорвалась.

Аминат запускает руку в карман и показывает ей что-то крошечное и плоское, похожее на деталь от компьютера.

– Идентификационный чип. Винтовка с ним синхронизирована. Оказавшись от него на определенном расстоянии, она взрывается. Эфе этого не знала. Я должна была ей сказать.

Алисса выжидает минуту, а потом говорит:

– Твои товарищи только что пытались тебя убить.

– Я знаю.

– Разве это тебя не беспокоит?

– Беспокоит.

– Ты знаешь, почему они обернулись против тебя?

– О да, я знаю. Наш тупоголовый мэр, Джек Жак, с утра пораньше объявил Роузуотер независимым. Это были солдаты, не агенты. Их отправили к нам до его выступления, но по ходу дела их приказ изменился. Нас чуть не убили из-за Жака.

– И что это означает для нас? Для меня?

Аминат замирает. Они стоят на обочине дороги и слышат шум армейского грузовика.

– Я думала украсть у них грузовик, но личность армейских водителей проверяет центральная система, так что вырезанный чип тут не поможет. Придется идти пешком, по крайней мере, до тех пор, пока я не смогу связаться со своими коллегами. Своими настоящими коллегами.

– А на какой стороне будут твои настоящие коллеги?

– Не знаю. Мы – агентство. Мы работаем на федеральное правительство. Это делает наше положение неустойчивым; впрочем, твоя ситуация от этого не меняется. Умные люди хотят тебя изучить, вне зависимости от того, кто ими правит.

Они прячутся за живой изгородью, пока грузовик не проезжает мимо.

– Я хочу вернуться в лабораторию. Там мы сможем составить план. Я продолжу вызывать начальницу. – Плечи Аминат на секунду обмякают. – Мне так хочется позвонить своему парню. Для него все это, должно быть, нелегко. Он так пугается.

– Чего?

– Всего. Боюсь, что Кааро – не храбрец. – Лицо Аминат смягчается, и Алисса ловит себя на том, что гадает, был ли человек, стоявший рядом с ней на фотографиях, тем самым Кааро.

– Ты любишь его?

– Да.

– Какой он?

– Я… мне не позволено обсуждать с тобой свою личную жизнь. – Аминат извлекает из волос воображаемую соринку. – Но он замечательный.

Алисса понимает, что должна заговорщически улыбнуться в ответ, и делает это.

– Мне придется избавиться от винтовки, иначе нас заметят или арестуют. Военные скоро догадаются аннулировать охранный сертификат и взорвать ее удаленно.

Аминат извлекает из винтовки магазин и разбирает ее, а затем выбрасывает детали и чип мертвого солдата в разные канализационные решетки и только лазерный прицел прячет в карман. Пройдя по улице, они обнаруживают, что автомобильное течение на дорогах возобновилось. Машину Аминат вместе с остальными оттащили к обочине. Шины у нее сдуты, все окна разбиты. Значит, она не самоуничтожилась.

На перекрестке стоит реанимат – неподвижный, в залитой кровью форме регулировщика, ничего не ждущий. Алисса думает, что было бы лучше, если бы ее переселили в одного из этих бездумных плотских призраков. Движение кажется медленным, словно никому не хочется достигнуть места назначения. Война неизбежна. Нигерия не отпустит свой самый развитый город.

Глава двадцать первая

Жак

У Джека болит голова. Он снова властвует в своем кабинете, однако поток сообщений, по сути, блокирует телефонные линии. Дахун что-то говорит