Эта сказка по сюжету чрезвычайно близка к европейским сказкам о трех царствах (№ 301 по указателю сказочных сюжетов Аарне), в которых герой — младший брат — освобождает похищенных принцесс из подземного мира.

В мальгашском фольклоре о Фаралахи есть и сказки с мотивом волшебного вора[245]. Фаралахи, который сторожил дом, преследует чудовище, похитившее ценный предмет или обед. Образ Фаралахи настолько популярен, что проникает и в притчу (рассказ о том, как занахари предложили двум братьям-беднякам богатство духа, за которое надо заплатить жизнью через восемь лет. Младший принимает это условие, но занахари щадит юного смельчака и убивает трусливого старшего брата). Образ Фаралахи часто встречается во вступительной части самых разнообразных сказок. Одна из них, например, начинается характеристикой двух братьев, из которых старший был злым, а младший добрым, а дальше рассказывается о соперничестве в любви к сыну занахари двух девушек — дочери старшего брата и дочери младшего[246].

Фольклор мальгашей содержит ряд мотивов и сюжетов, хорошо известных европейским сказкам о младшем сыне (мотивы трудного сватовства, путешествия в подземный мир за невестой, волшебного вора, чудесной жены и т. п.) и представляет классический пример сказочной идеализации младшего: здесь и несправедливый дележ наследства, и победа младшего в соперничестве со старшими, и вероломство завистливых старших по отношению к младшему брату. Если еще можно предположить, что меланезийские и полинезийские сказки о торжествующем младшем брате заимствованы у европейцев (что маловероятно), то оригинальность мальгашских сказок о Фаралахи не вызывает сомнений.

В результате тесного общения коренных жителей Мадагаскара с французами и арабами, безусловно, возможно было привнесение некоторых мотивов. Но исключительная популярность образа Фаралахи в мальгашском фольклоре (мотив младшего во французской сказке, не говоря уже об арабской, значительно менее распространен), существование многочисленных сказок о младшей дочери, о несправедливом разделе наследства и, самое главное, соответствующих правовых и социальных отношениях, которые порождают подобный мотив, полностью убеждают в оригинальности мальгашской сказки. Поэтому мальгашский фольклор — ценнейший материал для решения проблемы происхождения мотива младшего и выяснения его роли в процессе формирования сказочного эпоса.

На африканском материке мотив младшего встречается в сказках зулу, для которых типичен развитый патриархат. Очень своеобразна зулусская сказка о предательстве младшего брата завистливым старшим[247].

Братья во время охоты нашли старые горшки. Младший перевернул горшки. Из одного вышла старуха и поманила за собой братьев. Старший испугался, а младший пошел за ней. Старуха привела юношу в лес, дала ему топор и велела рубить дерево. Внутри дерева оказался скот (главная ценность у племен банту). На обратном пути младший брат захотел напиться и попросил старшего спустить его на веревке в колодец. Старший оставил брата на дне колодца и, захватив скот, вернулся домой. Чудесная птица рассказала родителям о предательстве старшего сына. Младшего вытащили из колодца, а старший вынужден был бежать от наказания.

Этот сюжет оригинален. Нет оснований предполагать, что он заимствован из европейского фольклора. Но эта сказка изолирована в фольклоре зулу. Многочисленные зулусские сказки рассказывают о младшей сестре, младшей дочери вождя, но мотив младшего брата в яркой форме выступает только в этом сюжете. По-видимому, торжество майората над миноратом у зулу выразилось в сказке о предательстве младшего брата старшим. Но так как у зулу разложение патриархального уклада не зашло так далеко, как, например, у мальгашей, то эта тема не получила распространения, не проникла в другие сюжеты, сказочная идеализация младшего брата не стала обязательной.

Еще более интересный пример этого дает фольклор сенегальских негров[248] — одного из наиболее развитых негритянских племен Французской Западной Африки.

Младшего брата несправедливо лишили наследства. Старшие братья разделили наследство между собой, когда он спал, а потом стали насмехаться над обездоленным. Младший отомстил за обиду: старшего брата он убил во время сна, а средний убежал, и младший получил все наследство. В этой сказке отсутствует чудесный элемент. Это бытовая легенда, реалистически рисующая борьбу братьев за наследство в условиях победы майората. Но сказочная идеализация младшего также не стала еще обязательной нормой в фольклоре племен Сенегала.

Мы видим, что сказочный юниорат зарождается на высшей ступени развития родового строя у народов с классическим патриархатом. Так как патриархат в конечном счете ведет к майорату, то можно заключить, что майорат в не меньшей степени, чем минорат, является бытовой предпосылкой идеализации младшего.

У нагорных тибето-бирманских племен идеализация младшего не получила большого распространения. Излюбленный герой их сказок — сиротка. Исключение составляет фольклор качинов, у которых идеализация младшего выразилась в оригинальной легенде о несправедливом разделе наследства в пользу старшего брата.

Герои этой легенды — духи (два брата), от которых, по повериям качинов, зависит здоровье и размножение домашнего скота[249]. У братьев было общее поле, но старший забирал весь урожай (по обычаю качинов, при совместном владении землей урожай был общим). Братья стали работать каждый для себя. Младший разбросал кости буйвола по полю. Через некоторое время на поле появилось стадо буйволов. Завистливый старший брат предложил принести этих буйволов в жертву. На том месте, где были зарыты их останки, выросли деревья, приносящие плоды младшему. Старший решил утопить брата. Он сделал гроб и лег в него, чтобы показать, что должен сделать младший, но тот воспользовался этим и столкнул гроб в реку. После этого младший стал богачом.

Этнографическая основа сюжета выступает здесь чрезвычайно ярко. Легенда отражает магический обряд «посева костей», цель которого вызвать приплод скота и урожай. Но в легенду введен бытовой социальный мотив — мотив дележа братьями наследства, отражающий распад общинной собственности.

У качинов минорат — норма обычного права, поэтому можно предположить, что легенда отражает этот обычай. Но в фольклоре племен нага, например, тоже хорошо знакомых с миноратом, нет идеализации младшего брата. В легенде качинов она связана с переходом к частной земельной собственности, который ведет к ущемлению интересов младшего. В этом случае миноратное право превращается в средство против распада родовой собственности, и легенда, отражая этот распад, наделяет младшего брата магической силой.

Идеализация младшего известна также фольклору культурных народов Индокитая. Во вьетнамской сказке, например, рассказывается[250], что после смерти отца старший брат забрал всю землю по праву старшего. Сам он ее не обрабатывал, а сдавал другим. Наиболее тяжелую работу выполнял младший брат с женой, который трудился с раннего утра, как только начинали кричать в джунглях дикие петухи, до поздней ночи. Перед домом младшего