Шрифт:
Закладка:
– Откуда синяк под глазом?! – пытал поутру Фрола взводный унтер.
– Да я об лежак ударился, Авдей Селантиевич, – оправдывался Рыжий. – У нас же сейчас всё очень кучно стоит, ну никак в проход не вылезешь, чтобы не стукнуться.
– Ну-ну, гляди у меня, окаёмщик, – погрозил ему кулаком унтер. – Скоро инспекция, не дай бог их высокоблагородие черноту заметит. Меня ещё к ответу призовут, а оно вот мне надо? Да и тебе ведь не поздоровится! Так что известью под глазом замажь, и пятак медный прикладывай, екатерининский, большой, он очень в этом деле удобственный.
Выпускная инспекция прошла быстро и как-то скомканно. Несколько важных господ офицеров в высоких длиннополых шляпах с султанами перьев посмотрели со скучными лицами, как вышагивают по плацу рекруты, задали выборочно несколько вопросов первой шеренге и удалились в здание управы.
– Ну а чего, как-никак князь Цицианов ещё полтора месяца назад остался нами сильно довольный, – перешёптывались унтера. – Неужто господа проверяющие перечить ему станут. Так, для порядку лишь проверяли, потому как положено.
На зачётные стрельбы от комиссии и вовсе отправился только лишь один штаб-офицер с майорским горжетом на груди. Сидел он под специально растянутым для него пологом, заслоняющим от лучей жаркого южного солнца, и что-то там попивал, весело гогоча над шутками заместителя начальника депо.
– Заряжай! Патрон скуси! – скомандовал командир роты.
Руки Тимофея привычно делали своё дело. Шомпол примял пулю до порохового заряда и встал на своё место, зайдя в ложе. Ружьё в боевом положении, откинута полка ударного замка.
– Курок взвести! Целься! – скомандовал штабс-капитан.
– Ну же, хоть бы разок попасть! – шептал Тимофей.
Почему-то ему очень захотелось увидеть свою дырку в этой дощатой мишени. И не для того даже, чтобы заслужить похвалу от командира. А просто хотелось почувствовать, что он реально сможет угодить в цель из этой вот дуры. А иначе для чего же вообще таскать такую тяжесть?
– Огонь!
Буум! – раскатисто грохнул ружейный залп, заставив его инстинктивно прикрыть глаза. Секунда задержки, и он, совместив мушку с подобием целика, плавно выжал спусковой крючок.
– Чего тянешь, Тимоха?! – в спину толкнул кулаком стоящий сзади унтер. – Всю красоту залпа нам сбиваешь! Гляди, ежели их высокоблагородия заметят, так достанется тебе опосля. Тут единообразие и слаженность важны! Чтобы всё ровно и благообразно было!
– Виноват, исправлюсь! – буркнул Тимофей, засыпая порох в ружейное дуло.
– Курок взвести!
– Целься!
– Огонь!
Гончаров снова не спешил с выстрелом, пытаясь тщательно выцелить стоящий за сто шагов от линии ведения огня щит. Опять небольшая, буквально в доли секунд, задержка, и снова болезненный удар между лопаток.
– Зараза! – дуло клюнуло, и он буквально почувствовал, как тяжёлая ружейная пуля ушла вниз.
– Опять тянул, дурень! – шипел за спиной унтер. – Вот я господину фельдфебелю-то про тебя доложу! Ох и достанется же тебе от Архипа Осиповича!
– К мишеням марш! – выкрикнул командир роты, и рекруты, закинув ружья на плечи, ровной шеренгой зашагали вперёд.
– Пусто! Пусто! Пусто, бестолковые! – штабс-капитан, оглядывая щиты, шёл мимо. – Зря только казённый порох пожгли, и свинец в землю загнали! Молодец, Коньков! Опять два попадания! Одно в самом верху, а другое с правого боку.
– Ого! Гончаров, ты как это умудрился в самый центр попасть?! – проговорил он удивлённо, остановившись возле мишени Тимофея. – Небось, с перепугу? А может, и кто другой вместо своей эту продырявил? Ладно, всё равно молодец, а все остальные мазилы! Только и остаётся на свой штык вам уповать. Кругом! Обратно шагом марш!
Десяток стрелков шёл в общий строй, а на их место к линии ведения огня уже выходили новые.
– Павел Александрович, у пятерых в мишенях по одной пробоине, а у троих по две, – донёсся из-под полога доклад штабс-капитана. – Только двое совсем не попали.
– Ну что сказать, неплохо, неплохо, – послышался оттуда же незнакомый голос. – Эдак им бы ещё у вас пару месяцев здесь пробыть, так и совсем бы без промаха смогли стрелять. Ну да ничего, теперь уж в полку доучатся. Командуйте, командуйте, штабс-капитан, а то уже полдня миновало, а мы всё с вами на жаре здесь торчим!
Длинная колонна выпускников прошла через распахнувшиеся ворота депо на улицу. Никто их не провожал, всё было как-то буднично. Покрикивали идущие по бокам унтера, позёвывал в голове строя ротный командир, беседуя о чём-то с поручиком.
– Это хорошо, что на самой заре вышли, – проговорил идущий по обочине седоусый ефрейтор и поправил ремень фузеи. – Более трёх сотен вёрст по калмыцким степям до Кизляра топать, хоть и не самая ещё жара, но вам-то с непривычки и её хватит. Одно везение, что без ружей идёте, не то вот что нам. С другой стороны, у Кавказской линии лучше бы, чтобы при тебе оно было. Пущай даже и тянет плечо, да с ним всё одно как-то спокойнее.
– Так вон же впереди солдатская рота пылит, – махнул рукой вдаль Никита. – Целых полторы сотни штыков, небось уж, с такой-то силой и вовсе не страшно.
– Чего это полторы сотни! – скептически хмыкнул ветеран. – Вона, в ноябре одна тысяча осьмьсотого года на речке Иора нас ажно три тысячи, да к тому же при семи орудиях было. Еле-еле смогли Умма-хана одолеть. У него самого-то под рукой аж пятнадцать тысяч воинов было. Чего уж тут эти ваши полторы сотни ружей? Так, лишь малая капля в море, когда супротив нас порой такие силы выходят.
– Так какого же это рожна нас тогда без ружьёв совсем к горам гонят, а, Макар Еремеевич?! – воскликнул Антип. – Восемь сотен человек и все с пустыми руками, ну хоть бы через одного фузею дали?
– Да кто же её рекруту даст? – усмехнулся ефрейтор. – Толку-то с неё будет вам? Вы же ей управляться даже как следует не умеете. Ну дадут вам четыре али пусть даже восемь сотен этих ружей, а тут вдруг горцы с набегом нагрянут. Так вы же ведь при самом малом их натиске все свои ружья на землю побросаете. Вас-то посекут – это ладно, а у врага столько сразу доброго оружия и ценного порохового припаса в руках окажется! А уж хорошее оружие на Кавказе ох и сильно ценится! Там ведь до сих пор ещё древние пищали с фитилями палят. Не журитесь, скоро ещё одна рота нас на марше нагонит, а на последней волжской протоке, на Бахтимерском форту аж целых две дожидаются. Так что с
