Элспет вглядывалась в этот мрак изо всех сил, но он отказывался рассеиваться. Пространство вокруг могло быть размером с крипту или с целый собор. Что, если она здесь одна, покинутая, оставлена умирать от голода и жажды в чернильно-черной пустоте? Или не одна? Или в окружении голодных тварей, жаждущих крови и плоти?

Потом возникло еще одно леденящее душу подозрение, усилившее панику: что, если она уже умерла и погребена навечно в склепе, наполненном ее последними мыслями и страхами? «Или же, – подумала Элспет, похолодев, – это ад?»

Она велела себе не двигаться. Сейчас надо было сосредоточиться, собраться с мыслями и постараться вспомнить, как она могла здесь оказаться. Ее опоили зельем, нет сомнений, потому она и проснулась в беспамятстве, не ведая, как сюда попала. Но когда Элспет попыталась припомнить события, тому предшествовавшие, обнаружилось, что в ее памяти нет четкой границы между светом и тьмой – воспоминания не то чтобы полностью отсутствовали, они развалились на куски, которые отказывались собираться в единую картину.

Она вспомнила, как шла в универмаг Локвудов, вспомнила видение, остановившее ее на улице, и то, как морок рассеялся, тоже вспомнила. У нее тогда появилась новая цель, она сменила направление пути – а дальше в памяти все окутывала тьма. Она кого-то встретила. Мужчину… Это воспоминание было четким и ясным, хотя его лицо оставалось размытым. Но Элспет знала, что он ее чем-то напугал. Напугал до ужаса, до судорог. Она покорилась его воле, и он повел ее за собой. Куда и откуда, однако, вспомнить не удавалось.

Тем не менее она почему-то точно знала, что именно этот мужчина и привел ее сюда. И что оставил он ее здесь не просто так – у него был какой-то умысел. Элспет заставила себя думать, рассуждать логически. Если ее сюда привели и оставили, значит, здесь должен быть вход.

А стало быть, и выход.

Элспет не знала, что таится в этом замкнутом пространстве тьмы. Сделав пару шагов, она может налететь на какое-нибудь препятствие, получить травму или очутиться на краю пропасти, сорваться и погибнуть. Твердь, которую она нащупала вокруг себя, могла быть всего лишь небольшим выступом на стене бездонного колодца.

Она слышала, что в Эдинбурге – под Эдинбургом – есть тайные места. Поговаривали, вся земля под городом изрыта туннелями и катакомбами; секретные ходы и пещеры, дескать, протянулись незримыми пальцами от Гилмертонской бухты и зарылись глубоко в недра. Во время эпидемии чумы целые переулки, тупики и даже улицы здесь замуровывали, обрекая зараженных на вечную тьму, а потом строили поверх новые кварталы. Эдинбургские легенды гласили, что в подземельях города скрываются банды головорезов, расхитители гробниц и насильники.

Возможно, именно в подземелье она сейчас и находится, пришла к выводу Элспет. Возможно, она глубоко внизу, в подземной тени того города, который ей знаком лишь при дневном свете.

Она решила, что надо ползти на четвереньках, касаясь левым плечом стены и ощупывая руками невидимый пол перед собой. Таким образом, если следовать вдоль стены, она сумеет определить границы места своего заточения.

Таким образом она сможет найти дверь.

Глава 25

Гостиная в «Круннахе» оказалась огромным помещением с окнами почти от пола до потолка вдоль одной из стен. Оттуда открывался вид на неглубокую впадину, на черный камень в ее центре и на общинный холм за ним. Хайд отметил для себя, что, когда Баллор отпустил слугу, тот не покинул комнату, а удалился в угол и теперь тихонько стоял там, заложив руки за спину.

– Отсюда я издалека вижу прибывающих гостей, – сказал Баллор, кивнув на высокие окна. – Заметил, что вы останавливались у Древа Стенаний.

– Было дело, – кивнул Хайд. – Так, значит, я не ошибся, тот тис – и правда Древо Скорбей, то есть висельное дерево?

– Оно самое. В этих краях его называют Древо Стенаний, и оно невероятно древнее. Говорят, старше знаменитого трехтысячелетнего Фортинголлского тиса в Пертшире. А Феардорх, Темный Человек – вон тот камень, его тоже отсюда видно, – и того древнее, возможно, вдвое старше. Этот дом, камень и Древо Стенаний расположены на идеально прямой линии. Сизигия[43] можно сказать.

– Потому-то вы и выбрали это место? – осведомился Хайд. – Оно вписывается в сизигию ваших верований?

– Я слышу насмешку в вашем тоне, капитан Хайд, но отвечу. Да, этот дом и все это место полностью соответствуют моим целям. – Баллор снисходительно улыбнулся. – Впрочем, полагаю, вас привел сюда не только интерес к моему дому и привычкам. Так чем же я все-таки могу вам помочь, капитан Хайд?

– Вы знакомы с Элспет Локвуд, наследницей универсального магазина Локвудов?

– Почему вы спрашиваете?

– Вы знакомы с Элспет Локвуд? – жестко повторил Хайд.

– Да, я знаком с Элспет.

– Мисс Локвуд сейчас здесь?

– Что? – Выражение лица Баллора свидетельствовало о том, что он находит подобное предположение смехотворным. – С какой стати Элспет быть здесь?

– Она здесь, мистер Баллор? – продублировал Поллок вопрос начальника.

– Нет. – Баллор рассмеялся – смущенно и озадаченно. – Ее здесь нет.

– Надеюсь, вы не станете возражать, если мы осмотрим дом, чтобы в этом убедиться? – проговорил Хайд.

Баллор, судя по виду, хотел запротестовать, но передумал. Вместо этого он вздохнул и обернулся к слуге, тихонько стоявшему в углу:

– Горка, будь добр, проведи офицеров по особняку, – затем снова взглянул на Хайда: – Я подожду вас в гостиной.

– Вы пойдете с нами, мистер Баллор, – сказал Хайд. – У нас могут возникнуть вопросы, а ваш слуга не способен будет ответить.

Тень гнева мелькнула на лице хозяина «Круннаха», единственный глаз свирепо сузился, но это продолжалось долю мгновения. Баллор поднялся с кресла:

– Что ж, хорошо, капитан Хайд. Я в вашем распоряжении. Начнем?

Они переходили из комнаты в комнату, все больше убеждаясь в былом величии «Круннаха». Хайда и Поллока провели еще через четыре гостиные на первом этаже, и все они были такого же размера, как первая. Но две из них пребывали в полнейшем запустении – штукатурка хлопьями свисала со стен и потолочных балок, как лоскуты кожи с разлагающейся плоти. Хайд догадался, что Баллор перевез сюда мебель из небольшого жилища и решил роскошно обставить несколько помещений, а остальные запереть и оставить в небрежении. Это, как подозревал капитан, позволяло хозяину вводить в заблуждение гостей, внушая им мысль о том, что его состояние куда солиднее, чем на самом деле.

Кухонные помещения тоже