«белая эмалированная раковина, растущая прямо из стены, точно удобный гриб», предназначенный для стирки перчаток и нижнего белья. Подобно Молли Браун два десятилетия назад, Сильвию особенно впечатлило «радио в каждой комнате», как и «телефон у кровати – и вид!». Парки, дорожки и наземное метро на Третьей авеню, и новое здание ООН, и даже кусочек Ист-ривер. Но дело даже не в самом пейзаже, а в том, что он означал; ведь в последующие вечера, когда Сильвия сидела у этого самого окна, работая допоздна и загруженная больше остальных, – такая вот буквальная интерпретация «возжелания» быть Золушкой, затюканной сводной сестрой, которая делала всю работу, пока другие веселились, за окном хотя бы горел волшебными огнями Нью-Йорк и сигналили автомобили.

Но в самый первый вечер в «Барбизоне» все участницы программы собрались, чтобы присмотреться друг к другу и подружиться в ускоренном режиме, как того требовала оказия. Сильвия нашла остальных «занятными», а четырех – такими красотками, что «могли быть парижскими манекенщицами» (и, разумеется, к концу месяца, пусть и случайно, Дженет Вагнер и стала моделью); каждую «живой и умной». Среди них была даже девушка из мормонов. Все собирались в номере Грейс Маклеод (1506), ставшем неофициальным местом сборищ на все оставшиеся дни, поскольку ее комната оказалась самой светлой.

Номера выходили на Лексингтон-авеню или 63-ю улицу, или в переулки за восточной и южной частями здания. Никто не знал, по какому принципу раздавали комнаты, но самым везучим доставался лучший вид или самый светлый номер, или и то и другое. В центральной части пятнадцатого этажа [12] располагались общие ванные комнаты в неравном количестве: две с ванной и туалетом и еще две с душем и двумя туалетными кабинами. В свете пристрастия Сильвии к долгим ваннам ей повезло: ее номер располагался с правильной стороны, тогда как другим приглашенным редакторам, обитавшим с другой стороны этажа, чаще приходилось довольствоваться душем. Участниц программы было всего двадцать [13]: девятнадцать незамужних девушек, а одна – замужем, мать маленького сына. Замужняя ездила из Бронкса, а приглашенный редактор отдела прозы Кэнди Болстер предпочла жить в Манхэттене у друзей по фамилии Ларкин. Маргарет «Пегги» Аффлек, из мормонов, тоже предпочла не селиться в «Барбизоне». Церковь мормонов этого не одобряла, так что ей приходилось ездить в «Барбизон» и в офис на автобусе из здания миссии.

Пока они болтали, оценивая друг друга, все думали о географии. В 1950-е самолетом путешествовали редко по причине его достаточной дороговизны, и до приглашения на стажировку в «Мадемуазель» большая часть победительниц с Юга и Запада никогда не бывали в Нью-Йорке. В воображении большинства Восточное побережье являлось интеллектуальным центром страны, а все остальное – провинцией. Приглашенный редактор Динни Лэйн, будущая писательница Диана Джонсон, автор «Развода» и прочих романов, училась на втором курсе женского колледжа в штате Миссури. Она выросла на берегах Миссисипи и никогда никуда не выезжала, не говоря уже о Нью-Йорке; отели для нее были местом, куда ходят ужинать в особых случаях, и, как и Сильвия, она ни разу не останавливалась в них. Но Сильвия, студентка колледжа Смит из Уэллсли, Массачусетс, обладала куда более высоким статусом. Сильвия была с Восточного побережья; Динни – с периферии.

Впрочем, недостаточно хорошее географическое положение можно компенсировать, и «Барбизон» – место, где становятся другими. Молодая женщина, которая бросила колледж Уэллсли, чтобы перебраться в Нью-Йорк и стать писательницей, замечала: «Сюда не просто едешь – сюда уезжаешь: из колледжа, от семьи, от прежней жизни. Идеальное место для таких целей – если не задерживаться» [14].

Тогда как Сильвия Плат приехала сюда с полным осознанием своего привилегированного положения, а Динни Лейн – в сравнительном неведении о возможных перспективах, Нива Нельсон прибыла в тот вечер из калифорнийского Сан-Хосе с твердым осознанием того, что ей нужно. В самолете из Техаса до Нью-Йорка, во время последнего этапа своего путешествия [15], ей посчастливилось сидеть рядом с неким мистером Россом, генеральным директором сети универмагов «Нейман-Маркус». Перед полетом Нива не думала о том, как станет выбираться из аэропорта – может, всех встречает какая-то делегация, решила она, но ошиблась. Ее выручил мистер Росс, объявив, что она может поехать в такси вместе с ним. Девушка из Сан-Хосе явно приглянулась ему, так что он велел водителю ехать окружным маршрутом, чтобы показать Ниве контрасты города. Следуя указаниям мистера Росса, такси наискосок пересекло Манхэттен; мужчина демонстрировал Нельсон не виды города, а его жителей – то, как богатство живет в паре кварталов от бедности, как выглядит размежевание по цвету кожи на примере небольшой части острова Манхэттен.

Нива никак не могла поверить, что ей так повезло с мистером Россом, показывавшим ей местные реалии. Но ей хватило и своих приключений, так что поездка незначительно поразила ее. За год до этого Нива в составе группы изучала геологию в Долине смерти; когда в ста километрах от них проводились испытания атомной бомбы, все они поднялись на гору в четыре утра. Взрывом ей обожгло лицо, отчего на нем остались красные воспаленные пятнышки, которые семь лет приходилось прятать под косметикой. После чего она на спор, прежде чем преподаватель успел ее остановить, проглотила целиком рыбку размером с сардину из двухтысячелетнего внутреннего моря. Загорелая и смеющаяся, Нива позирует для фото с рыбкой, теперь насыщенной радиоактивными отходами, держа ее у открытого рта и готовясь проглотить. (Впоследствии Нива обвинит эту самую рыбку в том, что у нее развился рак щитовидной железы.) А теперь – так скоро – еще одно приключение, уже в «Барбизоне».

По стандартам Нивы ее номер 1536 был великолепен – пусть его окна и выходили в переулок. Справа, прямо у входа, раковина, слева – узкая кровать, а также платяной шкаф, комод, письменный стол и даже удобное кресло у окна. Знай она, что скоро придет счет за отель, Нива не так радовалась бы: заплатить им собирались недели через две, а ее собственный чек задержался из-за путаницы с возмещением стоимости перелета.

В тот первый вечер, как и в последующие, когда девушки собирались на вечерние посиделки, Нива приходила в футболке и наброшенном сверху наподобие капора двустороннем плаще-дождевике. Сильвия, полностью подготовленная и тщательно собиравшаяся, привезла две голубых пижамы, ночную рубашку и халат. Нива привыкла обходиться малым. Она приехала из Стэнфорда, но по возвращении отправлялась в университет Сан-Хосе, потому что возможность стажироваться в журнале «Мадемуазель» означала, что она не сможет работать на консервной фабрике, где обычно подрабатывала летом. Даже с гарантированным летним заработком учеба в Стэнфорде означала лишь новые долги. Ее