Давай же! Посмотри на меня!

Но он шагнул за дверь и растворился в толпе.

Ну и ладно. Подумаешь.

Пока девчонки галдели, я переваривала события этого дня. Все казалось нереальным. Странным, но волшебным. И лишь одно омрачало мое состояние эйфории. Запрет на ведение бизнеса. Где же я теперь денежки буду брать, на всякие мелочи и нормальную жизнь? Копилка у меня, конечно, набилась за это время, но сейчас отдам большую сумму в уплату штрафа, и то, что останется — уйдет в неприкасаемый запас. Снова в посудомойки что ли идти? Не хочется-то как…

И клиентскую базу жуть как жалко. Я же столько людей хороших набрала, и многие уже не по одному разу приходили, что же теперь всем от ворот поворот давать?

Мой внутренний домовитый, жадный гномик рыдал горькими слезами и тихо приговаривал. Ну может как-нибудь? Потихоньку? Ночью, пока никто не видит?

Но тут я наткнулась взглядом на одного из смотрителей, прохаживающихся по столовой, мысленно отвесила себе смачный подзатыльник и отругала.

Сказано нельзя, значит нельзя! И никакой больше самодеятельности, как сказал господин ректор. Нужно придумать что-то другое. А со всем остальным, включая странное поведение парней, разберусь позже.

Глава 12.2

Однако у парней было на этот счет свое мнение. По крайней мере у одного.

Не успела я вернуться в свою комнату и восторженно облобызать каждую вещичку, с которой накануне, рыдая во весь голос, прощалась, как в дверь постучали.

Вру. Не постучали. А бесцеремонно открыли, громко жахнув ручкой по стене. Я аж подскочила и выронила из рук барахло, которое до этого бережно прижимала к груди.

— Свитти, ты хоть что-нибудь можешь сделать нормально?

Это был драконище. Очень злой драконище. Я даже немного испугалась того, как гневно полыхали его очи, а руки сжимались в кулаки, явно желая дотянуться до моей шеи.

— Добрый день, — пропищала, хотя мы уже здоровались, и заискивающе улыбнулась.

— Для чего нужно было это прилюдное выступление?

— Прости. Меня распирало. Я не удержалась.

— Ах, тебя распирало, — он надвигался, а я, как всегда, пятилась:

— Да. Ректор подтвердил, что меня не отчислили, и я не радостях пошла тебя благодарить.

— Тебе не кажется, что так себе благодарность вышла? Мне потом весь мозг вынесли и прополоскали.

— Ну прости. А вообще-то… — уперлась руками в грудь, потому что слишком уж близко он подошел, — вообще-то! У тебя Лиана есть! И я не понимаю, какого черта ты лезешь ко мне с поцелуями?

Он все-таки тормозит. Смотрит на меня так, будто впервые видит.

— Забыл про нее? Или ты из этих…из членистоногих?

— В смысле? — нахмурился Кай.

— Ну из тех, у которых куда член, туда и ноги.

Пытаюсь припомнить, был ли когда-нибудь дракон замечен в блуде и разврате за спиной у своей драгоценной Лианы. Вроде нет. Как начали они с первого курса встречаться, так до сих пор и вместе.

— Свитти, — он закатывает глаза и отступает, — ты ужасная.

— Я прекрасная!

— Нет, ты именно ужасная, только я не замечал этого раньше.

— Да ты вообще меня раньше не замечал и, если честно, я не понимаю, почему все изменилось. С чего ты воспылал трепетными чувствами к моей скромной персоне? Столько лет нос воротил, а тут снизошел. Да еще и с поцелуями.

— Думаешь я понимаю? — он злился, — Сломалось что-то, а что именно — разобраться не могу. Будто якорем зацепило и тащит.

Он стал говорить про эмоции, про любовь неземную, которая как в сказках для взрослых: внезапно вспыхнула и озарила его беспросветное существование новыми красками, наполнило волшебными смыслами и дальше по тексту.

И на том спасибо. Не люблю, когда на уши начинают вешать лапшу, кидаются красивыми словами, лишь бы добраться до сладкого, а потом прости-прощай, нам не по пути.

Дракон недоумевал, и это недоумение было таким явным, что даже сердится на него не получалось. Хотя, конечно, немного кололо. Какая-то часть меня, наивно надеялась, что он пошлет нахалку Лиану в далекие дали, потом падет передо мной на колени и скажет, будь моей звездой, а прекрасная Кейт Свитти! Конечно, в этот момент у него будет огромный букет в одной руке и кольцо с сияющим булыжником в другой. И, естественно, слезы радости и восторга на глазах. Без них никак.

Я понятия не имею, откуда такие фантазии взялись, и зачем они мне вообще нужны. Во мне снова качели — нравится-не нравится, хочу-не хочу. И конкретно в этот момент во мне было гораздо больше дружеской благодарности, чем всего остального. Но это совершенно не значит, что через три минуты, если он все-таки полезет целоваться, я не растекусь сладкой лужицей у его ног.

Похоже, кто-то словил биполярочку. Я очень сомневаюсь, что в этом мире есть психологи, способные помочь с решением такой проблемы.

…И за порог его просто так не выставишь. Я же теперь должница, а он мой спаситель. Как вот теперь со всем этим разбираться?

— Ты зачем пришел-то? — спросила сконфуженно и на всякий случай отступила подальше. Потому что, когда между нами расстояние — легче дышать, и туман в голове становился не таким плотным.

Кай нахмурился, будто пытаясь что-то вспомнить, потом сурово поставил перед фактом:

— Вечером ты идешь со мной.

— Куда?

— Пока не знаю. Просто знай, что идешь.

— А если я не хочу? — уточнила осторожно.

— Тебе напомнить про должок и благодарность?

Гад. Но в своем праве.

— Хорошо, — я смиренно кивнула, — но предупреждаю сразу, никакого разврата.

Он снова посмотрел на меня, как на нечто жуткое, но весьма занятное.

— Будь готова к семи, Свитти.

Он ушел, а я присела на кровать и пригорюнилась. Нет, радость от восстановления в Академии, никуда не пропала, но какая-то непонятная тревога все ширилась и ширилась внутри меня. И перебороть ее не получалось. Чувство такое, будто не то и не там.

Правильно Кай