рассчитывались налогами, платой за помещения и амортизацию оборудования из денег Череповца и Липецка. Зарплаты сотрудников определялись, исходя из приходов, и были самыми высокими в институте. Демократия в лаборатории была относительной. Я выслушивала всех, но решения принимала единолично, как расписывала зарплату и премии. Спросила как-то, не надо ли специально обсуждать премии. Помню ответ Оли Гириной, нашей великой любительницы справедливости:

– Пока вы не пишите себе больше, чем руководителю темы, у нас вопросов нет.

Одной из отрыжек перестройки были выборы директоров. Красных вдруг куда-то исчез, и институт зажужжал по поводу возможных кандидатур. Ко мне на полном серьезе пришли Франтов, Столяров и Матросов с предложением выдвинуть мою кандидатуру.

Правило «Браться только за то, что смогу» воспитало еще и понимание, чего я не могу. В этом конкретном случае я понимала, что я и институт не вытяну, и свою лабораторию развалю, и предложила вернуть во власть С. А. Голованенко. Так и случилось, и до конца моего пребывания в ЦНИИчермете я оставалась заведующей лабораторией.

О роли СВММ

Голованенко сумел превратить торговые интересы СВММ в длительное научно-техническое сотрудничество, которое впоследствии стало моделью поведения этой фирмы в разных странах. Удовлетворить их желание продавать в СССР ниобий (и убедить Внешторг в необходимости его покупать) требовало экспериментальных результатов, показывающих преимущество сталей с ниобием, которые становились ощутимы только при определенных режимах прокатки и повышенной чистоте стали.

Представители СВММ привозили нам соответствующие экспериментальные данные ведущих фирм мира, проводили семинары с участием знаменитых зарубежных ученых.

Присылаемые ими труды конференций часто открывали нам глаза на совершенно новые направления исследований.

Повысились требования к параметрам разрушения газопроводов – СВММ организовала международный семинар в Москве, где, кроме нас, выступали и ведущие представители Баттелевского института, который разрабатывал нормативные характеристики трубопроводов, и компании Маннесман – тогда ведущего производителя трубных сталей.

Когда наша группа начала заниматься автомобильными сталями повышенной прочности и возник разговор о международном семинаре, СВММ составила список приглашенных участников строго по нашей заявке. Можно было не сомневаться, что все перечисленные приедут, потому что СВММ брала все расходы на себя, к тому же любопытство к СССР (1988) было в самом разгаре.

Приехал известный своими публикациями главный металлург Форда Дэвис, светлая голова Ниппон Стил профессор Такечи, Лютц Майер с Тиссена, Нилсон с фирмы SSAB, имеющей такой же японский непрерывной агрегат отжига, что недавно приобрел НЛМК, приехали французы с докладом по микролегированным сталям, которыми занимались Саша Петруненков с девочками. Его большая статья с Леной Крохиной и Ирой Арабей являлась одной из жемчужин выпущенного двуязычного сборника этого семинара.

Сотрудничество началось в 1977-м. Когда СВММ решила вывозить сотрудников ЦНИИчермета за рубеж, чтобы показать западные технологии и современное оборудование, вначале это распространялось только на начальство и наиболее «проверенных» сотрудников. В конце концов, очередь дошла и до нас. В 1990-м СВММ помогла Саше Петруненкову поехать в Дюссельдорф для участия в круглом столе по «сталям без свободных примесей внедрения».

Мы рассматривали участие в конференциях (затраты времени на подготовку докладов и последующее участие) как инвестиции в полезные контакты лаборатории, потому что даже конференции в Татрах, устраиваемые заводом в Кошице, сделали нас (меня, Олега, Ольгу) друзьями на жизнь с центральными сотрудниками австрийской фирмой Фёст-Альпине. Так же в результате поездки на конференцию по Автосталям в Вюрсбург в 1990-м я познакомилась с вице-президентом по НИОКР американской фирмы LTV Брайеном Аттвудом.

В 1992-м СВММ взяла на себя финансирование нашей поездки с Олегом во Флоренцию, на конференцию по широкому кругу вопросов автомобилестроения, организуемой регулярно под эмблемой ИСАТА.

Когда мы взялись за организацию международной конференции «Металлургия XXI века» СВММ спонсировала мою поездку в Лондон, а потом – нескольких наших организаторов – и на день металлурга в Дюсссельдорф.

Мы все относились к СВММ с большой благодарностью, считая, что они открыли для нас мир, позволяя идти в ногу со временем, вовлекая в проходящие за рубежом конференции, предоставляя наиболее важные сборники, знакомя с западными учеными.

Число сотрудников, допущенных к соглашению с СВММ, было ограничено, Голованенко не особенно его расширял. Ко мне постоянные участники встреч со стороны СВММ были очень внимательны, потому что из женщин мы были только две с Олей Чевской, к тому же я все чаще стала участвовать во встречах в качестве переводчика, иногда подменяя Славу Шереметьева.

В 1986-м в издательстве «Металлургия» вышла моя книга «Двухфазные стали». Для меня остается загадкой, как я могла с этим справиться, если в том же году защищала докторскую диссертацию. Книга вышла в соавторстве с С. А. Голованенко, который не только не писал ее, но и не читал рукописи. Он счел заслуженным получить половину гонорара, но я ни тогда, ни сейчас на него не в обиде. Я никогда с ним не конфликтовала, потому что он никогда и ни в чем меня не ограничивал. Когда я приходила рассказать о новом направлении экспериментов, он только спрашивал:

– А вы не надорветесь? – что звучало заботой.

Я тянула его аспирантов, по несколько в год, но и в этом была хорошая сторона, поскольку я получала дополнительные возможности охватить большее число вопросов.

Книга объединяла наши и зарубежные данные и была первой в мире монографией по этому вопросу. СВММ предложила купить copy right на книгу и издать ее на английском. Битва по возникающим вопросам вокруг двухфазных сталей была в пути, появлялись все новые данные, поэтому я предложила вместо прямого перевода делать второе издание. СВММ нашла переводчика и оплатила его работу.

Пока я писала новый текст, был уже 1988. Переведенную рукопись послали на рецензию ни больше ни меньше, как самому Ф. Б. Пикерингу в Англию. Он читал внимательно и долго, прислал мне большой список замечаний. Я очень расстроилась, что он такой длинный и сказала об этом кому-то. Когда Пикеринг об этом узнал, он прислал мне пространное письмо, оправдывая число замечаний внимательным чтением и тем, что книга ему понравилась. Когда нам суждено было встретиться лично (в 1990 м, в Польше, на встрече «Восток-Запад», организованной М. Корчинским), он повторил это лично.

Пока я исправляла текст (это была докомпьютерная эра, и каждый раз все перепечатывалось на машинке заново), а Лобов корректировал перевод, интерес к двухфазным сталям упал так низко, что казалось навсегда (никто не думал тогда, что через двадцать лет их будут производить миллионами тонн).

СВММ посчитала издание книги слишком хлопотным (надо было переделывать и готовить на компьютере около сотни рисунков) и неоправданным. Гонорар нам уплатили полностью (на аванс в