Уже дома нужное нашел быстро — Фирт на случай срочного вызова хранил парочку сумок с разного рода склянками и зельями у входа в свой кабинет.

Схватив их, помчался сразу к развилке дороги. Пока бежал, возник внезапный страх того, что я что-то понял не так. Вдруг беда не там, где я думаю? Вдруг не туда бегу? Не потерять бы время, пока буду искать…

Но нет. Как только выбежал из Арании, увидел нужное. Перевернутый фургончик темнел тревожным пятном у дороги. Я со всех сил припустил быстрее.

Еще издалека догадался, что дело действительно совсем плохо. Один из коней торговцев, до этого видимо запряженный в повозку, каким-то немыслимым образом сумел сбежать. Недалеко от фургончика он испуганно перебирал копытами, нюхал воздух, поглядывая на своих хозяев, но те его, вопреки логике и всем ожиданиям, даже не пытались ловить. Как раз это было первым тревожным звоночком.

Второй зловещий признак — товар. Торговцы, кажется, везли ткани. Прямо в дорожной пыли и грязи яркими пятнами валялись дорогие тюки, но люди и не думали ничего подбирать, сгрудившись дружной кучей в одном месте. Тоже так себе примета.

Когда через некоторое время оказался у толпы людей, понял, что все подмеченные тревожные признаки оправдываются. Угрюмые торговцы толпой обступили учителя, который положил руки на лоб и живот молодой женщины, лежащей в дорожной пыли. Всё платье раненой торговки было в брызгах крови, но это не новость. Я, как только молча брякнул рядом с Фиртом лекарские сумки, успел глянуть на остальных. Тут все, кажется, хоть немного, но пострадали. Вон сухонький дедок прижимает к груди ушибленную руку, молодой мужчина держит у окровавленного уха платок, мелкий пацаненок морщась потирает колено. Все эти раны, как я понял, опасными не были, но вот женщина…

Голубое платье на животе окрасилось в темный кровавый цвет, дышала она тяжело всхрапывая и поскуливая от боли. Учитель пытался как-то ей помочь своей белой магией. Руки Фирта, лежащие на лбу и животе несчастной, окружало легкое свечение. Он, наверное, делал максимум, но сил его слабого источника, кажется, было мало.

Учитель, как только я принес сумки, убрал руку со лба торговки и суетливо стал доставать пузырьки с зельями.

— Это поможет? — с надеждой спросил кто-то из торговцев дрогнувшим голосом.

По тому, как сжались губы учителя, я понял, что шансов совсем нет.

— Это хотя бы снимет боль… — глухо сказал Фирт, а потом уже скомандовал мне: — Ло, придерживай ей голову, пока я вливаю зелье…

Спохватившись, я бухнулся на колени в дорожную пыль к учителю. Дрожащей рукой осторожно приподнял голову женщины, которая от судорожной боли схватила меня за ворот куртки. Я второй свободной рукой попытался найти схватившую меня ладонь женщины, чтобы как-то ее успокоить. На глаза стали накатывать слезы.

На самом деле я провел большую часть своей жизни среди темных циничных магов клана, но сам до этого настолько близко смерть другого человека не видел никогда. То, что это именно смерть, я понял сразу. Такие тяжелые раны, возможно, могла бы вылечить пятерка сильных белых магов при слаженной работе, и то еще не факт. Фирт же…

Учитель, по ходу, только и может, что облегчить боль в последние моменты жизни несчастной. После выпитого зелья женщина, и правда, как будто задышала ровнее, перестала скулить, взглянула как-то по особенному на своих. Те же как будто все поняли без лишних слов. За спиной я услышал всхлипы, переходящие в дружное рыдание. Смотреть на все было невыносимо тяжело. Глаза щипало от нахлынувшей волны слез и веки сами собой закрылись. Я как-то стал пытаться себя успокоить, заставил дышать ровнее.

Видимо от общего перенапряжения что-то в голове переключилось и мой мозг решил, что я медитирую, вызывая свой источник. Окружающий мир сразу погрузился в серое. Пусть так. Сопротивляться не было сил, да я и не хотел. Так с приглушенными красками действительно стало чуть легче. Ком из горла отступил, я как-то сумел остановить слезы и успокоить колотившееся в груди сердце.

Между тем рука женщины в моей ладони начала ослабевать свою хватку. Ее глаза закрылись, лицо стало удивительно умиротворенным, а из груди медленно поднялся вверх шарик величиной с кулак ребенка.

От этого зрелища у меня замерло сердце. Что это такое? Душа? Источник магии? Что-то другое? В свое время я перечитал кучу трактатов о магии, но нигде ни слова не рассказывалось о подобном. Чем бы это ни было, я точно знал, что ответа нигде не найду. Картина, которая сейчас была перед моими глазами, вряд ли открывалась кому-либо до этого, учитывая что я единственный подобный маг во всем Эритуме. Что за таинство сейчас я наблюдаю?

Шарик был яркого красного цвета и это было тем удивительнее, что обычно никаких цветов до этого в сером мареве своего источника я не видел никогда.

Шарик медленно плыл вверх, завораживая меня. Вдруг внутри себя почувствовал внезапный толчок. Скинув оцепенение, я поддался импульсу и выпустил навстречу единственному яркому пятну свой источник.

Как только серый и красный шары соприкоснулись друг с другом, мой источник — ах ты ж демон! — как будто поглотил красный шар и увеличился в размерах.

Земля ушла из-под ног. Ощущения были такие, словно я получил неожиданный удар под дых от невидимого соперника. В голове потемнело и, кажется, я потерял сознание.

Глава 30

Новый источник

Очнулся от резкого запаха зелья, ударившего в нос. Этот запах был настолько едкий, что я даже инстинктивно отдернулся назад.

— Жди меня в сторонке, Ло… — услышал я размеренный голос учителя. — Отдыхай, приходи в себя, твоя помощь мне больше не нужна. Я закончу тут и мы вместе пойдем домой.

Ровный голос белого мага принес мне спокойствие. Я рассеянно проморгался и стал осматриваться по сторонам. Уши, в которые до этого не прорывалось ни звука, расслышали плач и причитание.

Сразу же вспомнилось, что только что тут случилось. Поморщился. Стало как-то неуютно. Я совсем не умею утешать людей. Да и торговцам, которые плакали сейчас над телом своячницы, мои слова вряд ли были нужны. Поэтому я воспользовался поводом и дословно исполнил приказ учителя — без лишних слов отошел в сторону дороги, лег под дерево в тень.

Учитель, между тем, деловито рылся в своей сумке со склянками, поглядывая на убитого горем старика, прижимающего к груди ушибленную руку. Видимо, Фирт пока займется мелкими ранами, с которыми вполне себе уже по силам справиться. Я про себя