разные мелкие поручения. Вероятно, он еще не успел уловить смену погоды в отношениях Ли Чи и Тео и потому отнесся к предложению устроить пасынку госпожи Ли и юному наследнику Ганзы занимательную экскурсию со всей серьезностью и обстоятельностью.

Ли Хой битый час как заправский гид водил Тео по анфиладе огромных ярко освещенных залов музея истории Нуркента. Перемежая вирши народных поэтов цитатами из правительственных документов на выспренном мандарине, с гордостью демонстрируя архивные снимки, старинные инструменты и прочие пыльные артефакты, диорамы с крошечными фигурками и фрагменты кинохроник, он путано, то и дело скатываясь в несущественные подробности, излагал историю города, в одночасье возникшего среди пустыни, как мираж.

— Удивительно. Потрясающе, — время от времени произносил Тео, выдавая дежурную похвалу, как робот. Из-за выкрученных на максимум кондиционеров, которые гоняли по пустым залам мертвый воздух, он практически впал в анабиоз и утратил волю к сопротивлению.

Музей Нуркента был построен более полувека назад, но в залах до сих пор пахло свежей краской и лаком — это была вычищенная, переписанная набело история города, которую, как разряженных в аляповатые национальные костюмы кочевников с кувшином кумыса и пресными лепешками на подносе, демонстрировали чужакам — высоким гостям из дальних краев. Все здесь было пропитано победительным патриотизмом и безудержным энтузиазмом колонизаторов.

— Рад, безмерно рад, что славная история Нуркента вызвала у молодого господина Теофиля живейший интерес, — сощурившись в угодливой улыбке, заключил Ли Хой. Тео встрепенулся. Обнадеженный, что пытка экскурсами в историю наконец-то прекратилась, он даже не стал поправлять гида, который по ханьской традиции перепутал имя с фамилией.

— Скоро время обеда, и я взял на себя смелость забронировать кабинет в ресторане «Семь путей», — с гордостью сообщил Ли Хой.

— Спасибо. Перекусить после столь насыщенной культурной программы действительно бы не помешало. Но, если вы, конечно, не против, я бы предпочел посетить городской рынок. Я наслышан, что только там можно попробовать настоящую местную кухню.

Ли Хой замер и уставился на Тео в надежде, что он попросту ослышался, что юный наследник сейчас рассмеется и признается в неудачной шутке. Но Тео, на губах которого застыла вежливая улыбка, в ответ смотрел на него так же напряженно и выжидательно.

— Боюсь, молодой господин, это может быть опасно…

— Да бросьте! Что может грозить в Нуркенте представителю могущественного клана Ли и его почетному гостю?

Ли Хой отвел взгляд, лихорадочно придумывая правдоподобную отговорку для отказа. Его страшила угроза навлечь гнев Ли Чи — причем в равной мере как тем, что он не исполнил прихоть ее гостя, так и тем, что он старался угодить ему слишком уж рьяно. Заметив его колебания, Тео, который уже не раз убеждался в справедливости ханьской поговорки о том, что иногда лисе стоит только произнести имя тигра, чтобы уладить дело, вынул козырь.

— Госпожа Ли давно обещала познакомить меня с этой самобытной и яркой страницей истории города, но это все время возникали какие-то срочные неотложные дела. Она ведь всегда так занята. Так что раз уж возник такой удачный случай, почему бы нам не воспользоваться им?

Ли Хой принял сокрушенный вид, став даже как будто даже ниже ростом.

— Если молодому господину Теофилю угодно взглянуть на грязных попрошаек с городских окраин, мне ничего не остается, как удовлетворить его каприз… Но все же пообедаем мы, позвольте уж мне настоять, в приличном месте.

Тео был счастлив покинуть обжигающе ледяной музей. Закрепив на лице плотно прилегающую защитную маску из нановолокна, он следом за Ли Хоем шагнул наружу, в обжигающий воздух. На календаре была уже поздняя осень, но в природных часах что-то сбилось, и белое солнце по-прежнему раскаляло рыжую степь, как медный таз, насылая на Нуркент пылевые смерчи. Мелкие речушки давно пересохли, листва на деревьях скукожилась и опала, а горожане старались лишний раз не выходить на улицу.

Хозяин ресторана, сухонький неприметный старичок, сложив лицо в угодливую гримасу и поминутно кланяясь, проводил их в отдельный кабинет в дальнем конце зала, отгороженный легкими раздвижными панелями. Древний кондиционер гудел, словно там было осиное гнездо, в которое ткнули палкой. Расторопные разносчики с подносами тут же заставили низкий стол из темного полированного дерева множеством тарелок, плошек, мисок и соусников.

— Этот ресторан принадлежит семье Фун, верным данникам клана Ли в пяти поколениях. Здесь чтут древние традиции настоящей гуандунской кухни. Попробуйте, молодой господин, это истинное наслаждение для гурманов, мозаика вкусов — не то что пресная и истекающая вонючим бараньим жиром синьцзяньская стряпня. Вот, к слову, легендарное блюдо «бой дракона с тигром».

— И где же повара разыскали представителей этих вымерших видов местной фауны? — улыбнулся Тео, силясь продолжать светскую беседу.

— О, это вымоченное в специальном соусе кошачье и змеиное мясо. К слову, рецепт маринада держится в строжайшей тайне и передается в семье из поколения в поколение.

— Невероятно, — выдавил Тео, подавляя рвотный позыв. Он жил в Нуркенте уже больше месяца, но так и не проникся желанием отведать некоторые деликатесы местной кухни. Ли Чи неизменно подтрунивала, видя его замешательство при виде супа из обезьяньих мозгов, запеченных в пряном карамельном соусе мышат или фрикасе из енотовидной собаки. В гуандунской традиции принято бланшировать, отваривать и запекать все, что опрометчиво попадется под руку повару.

Ли Хой, едва не давясь слюной от восторга, подробнейшим образом расписал, как именно приготовлены свиные уши, говяжий язык, гусиные шеи, петушиные лапы и прочие изысканные блюда. Тео ткнул в меню, выбрав простой отварной рис.

— Из-за уличного пекла я совершенно потерял аппетит, — солгал он.

Ли Хой только недоуменно пожал плечами, с поразительным проворством прихватывая куски из разных мисок и в промежутках утрамбовывая в рот пучки зеленого лука и острой квашеной капусты.

Когда стол стал напоминать поле ожесточенной битвы, разносчики внесли подносы с дымящимися плошками с лапшой и плавающими в бульоне вонтонами, а чуть погодя — бамбуковые корзинки с источающими дивный аромат димсамами из тончайшего рисового теста. А в завершении обеда, в качестве особого деликатеса, — громадного красноусого омара с парой лишних конечностей.

— Красавец, — мурча от предвкушения, похвалил Ли Хой, обмакивая вымазанные соусом пальцы в изящную пиалу, где плавал тонкий ломтик лимона. Мутант, выращенный на морской ферме и доставленный через всю империю в ящике со льдом, бессмысленно пялился в пустоту, лежа на блюде с экзотическими фруктами.

После доброго десятка опрокинутых стопок лицо Ли Хоя раскраснелось, а речь стала обрывочной, сумбурной, но еще более громогласной. Тео отложил палочки и поднял запотевший бокал.

— Благодарю вас, уважаемый господин Ли, за бесценные знания об истории славного города Нуркента