В палату подниматься было нельзя, все посещения проходили исключительно внизу, в больничном фойе. Правда, туда почему-то вышел только Марк, без Арсения. У Риты от страха моментально скрутило живот.

— Где ребенок? — дрогнувшим голосом спросила она, даже не поздоровавшись.

— Все хорошо, — поспешил успокоить ее Марк. — Он спит, я не стал его сюда тащить.

— А кто…

— Там одна мама согласилась посмотреть за ним.

— Одна мама, значит, — нехорошо прищурилась Рита. — Все понятно.

— Солнце, — Марк мягко рассмеялся и притянул ее к себе, коснувшись губами виска, — я не понял, ты ревнуешь что ли?

— Я?! — вспыхнула Рита. — Еще чего. Просто мне не нравится, что какая-то незнакомая женщина…

Она не успела договорить, потому что Марк заткнул ей рот поцелуем. А потом, с явной неохотой оторвавшись от ее губ, шепнул на ухо:

— Соскучился по тебе.

— И я, — выдохнула Рита, мечтая сдернуть с него одежду, упасть вместе на кровать и провести там минимум сутки, вылезая только на кухню и в туалет.

— Солнце мое…

От его слов в груди болезненно запекло, и Рита больше не могла молчать.

— Марк, зачем ты… зачем ты меня так называешь, — непослушными губами проговорила она. — Мы же просто…

— Мы же просто «что»? — заинтересованно уточнил он.

Рита сконфуженно замолчала.

— Я жду ответа, — напомнил Марк через минуту.

— Ну… мы же с тобой просто спим. Я имею в виду, у нас ведь не отношения… — забормотала Рита, а потом, увидев его изменившееся лицо, торопливо добавила: — Вроде.

Марк тяжело вздохнул, провел ладонью по лицу, а потом вдруг тихо, но очень грубо выругался. Рита от неожиданности вздрогнула: все же не часто услышишь такое от сдержанного благовоспитанного Рихтера. Он тяжело уставился на нее, голубые глаза потемнели от злости.

— Что? — не выдержала Рита. — Я не права? Арсений поправится, Марта вернется домой, и все у нас кончится.

— Ты так хочешь, чтобы все кончилось?

Рита могла бы поклясться, что в низком, чуть хрипловатом голосе звучала ярость и одновременно странная растерянность.

Признаваться или нет?

Показать слабость и уязвимость или остаться под надежной защитой своей как будто бы незаинтересованности?

Рита зажмурилась.

— Господи, ну конечно не хочу. Я этого боюсь больше всего на свете, — прошептала она. — Боюсь, что ты уедешь, и все.

— Ты можешь уехать со мной, — его дыхание обожгло шею, а от языка, лизнувшего мочку уха, по телу прошла дрожь.

— А ты хочешь? — пролепетала Рита, открывая глаза и впечатываясь с размаху, точно в стену, в его тяжелый, пробирающий до мурашек взгляд.

— Хочу. — Марк говорил тихо, ей на ухо, но припечатывал каждым словом. — Тебя. Хочу. Себе. Хочу. Хочу, чтобы была моя.

Рита задыхалась, не в силах поверить, что все оказалось так просто.

— Я тоже, — невнятно проговорила она, вжимаясь в Марка и какой-то частью сознания понимая, что они все еще в больнице, что вахтерша уже недовольно сверлит их взглядом и что нельзя сейчас так выразить свои чувства, как Рите хотелось бы.

— И у нас, черт возьми, отношения! — почти прорычал Марк, которому, судя по всему, было откровенно плевать и на вахтершу, и на больничные правила.

— Отношения, — рассмеялась Рита и нежно обхватила ладонями его лицо. — Конечно, отношения. — И поцеловала.

Они так упоенно целовались, что не заметили, как по лестнице спустилась девушка в леопардовых лосинах и короткой футболке. На руках она держала недовольного Арсения, который сопел и вырывался.

— Сейчас поищем твоего папочку, где он тут у нас… Мааарк! Мы проснууулись… — ворковала она и тут заметила целующуюся парочку. Игривый голосок моментально сменился ледяным тоном. — Марк.

Рита и Марк расцепились и, тяжело дыша, посмотрели на нее. Арсений радостно забулькал и потянулся к ним, одновременно коварно пиная крепкой ножкой свою временную няньку.

Та охнула, скривилась, но ничего не сказала.

— Спасибо, Инна, — вежливо сказал Марк, принимая малыша, но тот хитро вывернулся из его рук и переполз к Рите.

— Я Инга.

— Извини, Инга. Это Рита, моя…

— Твоя жена, я поняла, — горько усмехнулась Инга и повела плечами. — А мы с бабами думали, ты нам лапшу на уши вешаешь. У тебя ж даже кольца нет.

— Мы против колец, — вмешалась Рита. — Нам…э-э-э… религия не позволяет.

— Какая религия? — подозрительно уставилась на нее девушка.

— Наша, — пришел ей на помощь Марк. — Наша религия. Вот такая вот она у нас.

Рита едва сдерживала смех от того, с каким серьезным лицом Марк нес эту ерунду. И когда разочарованная в лучших чувствах Инга все же ушла, они оба заржали как ненормальные, всхлипывая и вытирая выступившие от смеха слезы. Арсений, невероятно довольный тем, что видит их вдвоем, тоже смеялся, просто за компанию, и даже хмурая вахтерша, глядя на них, против воли заулыбалась, махнула рукой и не стала делать им замечание.

— Марта, отличная новость! — Рита возбужденно кричала ей в трубку. — Их сегодня выписывают! Врач сказал, что не видит смысла держать Арсения в больнице, у него все хорошо.

— А подозрение на сотрясение?

— Говорят, что нет сотрясения. Или было, но очень слабое.

— Это хорошо. Только я все равно прилетела.

— Куда прилетела? — не поняла Рита.

Марта вздохнула.

— Домой. Я в аэропорту. Вот только что с Лукой прошли паспортный контроль.

— О как, — ошарашенно выдохнула Рита. — А ты… решительная.

— Я просто ни есть, ни спать не могла нормально. Вот Лука и купил нам билеты.

— Молодец какой, — неискренне пробормотала Рита. Нет, конечно, это очень хорошо, что Марта вернулась раньше срока: Арсюша снова будет с мамой, а Рита сдаст свою вахту ночной и дневной няни и наконец выспится.

То есть, с одной стороны, приезд Марты был событием радостным, а с другой… А с другой, не очень, как бы ужасно это ни звучало. Дело в том, что Рита совершенно не была готова к тому, что их с Марком почти семейная жизнь так внезапно и резко оборвется. Она-то рассчитывала еще на неделю как минимум! Нет, Марк, конечно, сказал, что хочет продолжения, но пока это просто слова. И особенно обидно, что сегодняшний вечер они точно не смогут провести так, как Рита планировала: вдвоем на большой кровати, пока Арсюша будет тихо посапывать в детской.