Она все еще смотрела на себя в зеркало. Не двигалась. Просто позволяла ему прикоснуться к тому, к чему он хотел прикоснуться.

— И что ты скажешь?

Все это было исправлено сейчас. Она могла выйти в свет, и все эти ужасные дамы сказали бы, какая она прелестная. Как идеальна для герцога.

— Я бы предпочел видеть тебя покрытой шрамами и боевыми ранами. Ты впечатляющая женщина, с недостатками или без них, Мэв. Но если мне придется исправить каждый недостаток, чтобы ты увидела себя красивой, то это жертва, которую я принесу. Даже если это означает, что подробности о тебе, которых я больше всего желаю, должны исчезнуть.

— И тогда ты бы больше не желал меня.

— Нет, — ответил он слишком торопливо. — Думаю, ничто не может сделать это со мной. Я загорелся в тот момент, когда ты впервые посмотрела на меня.

Мэв обернулась. Ее глаза увлажнились от эмоций, которые он не мог назвать.

— Боюсь, есть некоторые недостатки, которые ты не исправишь.

— Секрет за секретом, — пробормотал он.

— Я не чувствую боли. Моя мать была ведьмой, и, видимо, это был один из лучших даров, которые ей подарил дьявол, — она не вздрогнула и не отодвинулась от него. Вместо этого она посмотрела на него так, будто просила его отреагировать.

— Это должно меня напугать?

— Да, — выражение ее лица не менялось. — Я не чувствую боли. Я не человек, как ты, или каким ты был раньше.

— Ах, — Мартин не мог сдержаться. Он наклонился к ней так близко, что его взгляд скользнул к ее губам. — Это была хорошая сделка, ты так не думаешь?

— Думаю, да, — рука Мэв коснулась его груди. Не отталкивала его, просто лежала там, где должно быть его сердце. Там, где она должна была чувствовать стук, но там ничего не было. — Ты вампир, не так ли?

— Ты же знаешь, что я не могу на это ответить.

— Какая жалость.

А потом ее губы оказались на его губах, говоря ему без слов, что она знает, кто он такой. Поцелуй стал грубым. Ее гнев подпитывался от неровного прикуса зубов и хлесткости языка. Он поймал ее нижнюю губу зубами, слабый укус был прелюдией к тому, что, как он знал, должно было произойти. Он поглотит ее, как бы сильно она ни бежала и как бы далеко ни пыталась зайти. Она была его.

Он был ее.

Она отодвинулась, чтобы вдохнуть, но когда он открыл глаза, ее уже не было. Единственная причина, по которой он знал, что это не сон, — стойкий запах дыма и вкус пепла на языке.

ГЛАВА 19

Она не должна была целовать его. Почему она поцеловала его?

Мэв была захвачена моментом. Это все, что она могла думать об этой ситуации, потому что знала, что на поверхность выходят не ее собственные желания. Мэв ни к кому так не относилась. В ее жизни был тот этап, когда она восставала против Церкви и делала все, что хотела. С кем хотела. Но это было в прошлом.

Она закрыла за собой дверь в свою комнату и прильнула к деревянной поверхности.

Понравилось ли ему?

Нет. Этим мыслям не было места в ее голове. Ей было все равно, понравился ли ему поцелуй, и ее не заботило, думал ли он о ней сейчас. Ей нужно было сосредоточиться на работе.

У него не было отражения. Он исцелил ее уродства своей кровью. Этого должно быть достаточно, чтобы она рассказала Церкви… да?

Единственные люди, с которыми она могла поговорить, были на другом конце города, но ее сестры могли помочь ей. Мэв осталась одна, когда Леон уехал. Это означало, что она должна была сделать все правильно. Никто другой не помог бы ей разобраться в своих мыслях.

Она доковыляла до туалетного столика и подышала на поверхность. Осторожно она провела по зеркалу пальцем. Руна, которой ее научила мать, похожая на фигуру человека, а затем имя того, с кем ей нужно поговорить.

— Беатрис, — прошептала она. — Ты мне нужна.

Каждая секунда гремела в ее груди. Каждое мгновение было пустой тратой времени, которого у нее не было.

Прерывисто дыша, она уставилась в зеркало, словно могла заставить сестру найти отражающую поверхность. И все же Беатрис так и не ответила ей.

Мэв наклонилась и вытерла гладкую поверхность. Она осталась одна? Беатрис могла говорить с мертвыми. Она могла вызвать того духа, который изначально хотел предупредить Мэв. Может, она могла бы задать вопросы духам и понять, что здесь происходит. Если только…

— Я не могу сделать это одна, — прошептала она в тени.

Поэтому она снова подышала на зеркало. Она написала руну и имя своей средней сестры.

— Луна, — позвала Мэв. — Мне нужно, чтобы ты выслушала меня сейчас. Пожалуйста.

Луна была не совсем надежной. Ее сестра с липкими пальцами всегда была в чужом доме, а это означало, что большую часть времени она не могла говорить.

Но на этот раз, в этот чудесный момент, сестра ответила. Зеркало очистилось от тумана, и она посмотрела на любимое лицо Луны. Ее рыжие волосы представляли собой спутанные кудри, закрывавшие полную луну позади нее.

— Ты звонишь не вовремя, — сказала Луна. Она посмотрела влево и вправо, затем снова в зеркало. — Но ты звучала отчаянно. Только потому ты, наверное, вызвала меня.

— Возможно, я откусила больше, чем могу прожевать.

— Не ты одна. Подожди секунду, а?

Видение сестры расплылось. Зеркало в руке Луны показало лицо ее сестры, а затем повернулось, показывало небо. Снова и снова.

— Ты бежишь? — спросила Мэв.

Луне не пришлось отвечать. Ее сестра подпрыгнула, и зеркало наклонилось вниз. Луна бежала по крышам города, и зеркало в ее руке показало большую группу людей, идущих по улицам с факелами и вилами. Для ее сестры? Что она сделала?

Отчетливый стук ботинок по черепице крыши резал уши Мэв. Боже, Луна не шутила. Она действительно бежала от этой толпы людей, будто они охотились за ней.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросила Мэв, пододвигая стул к туалетному столику. Судя по всему, это займет время.

— Нет, — прорычала Луна. — Я буду с тобой. Мне просто нужно снова уйти в тень.

Мэв могла подождать. Зрелище в