И как ему сказать, что слышала его разговор с братом? Да никак. А то, что попросила помощи у Кирина, будь он неладен! Ой, оторвут мне голову…

— Испугалась. — придётся до последнего в дурочку играть. — И попросила меня вывезти, Кирин согласился. Про Брачный Договор я не знала! — поспешно добавила.

— Чего?! Чего ты испугалась, что ночью из нашей постели сбежала?! — он сорвался на крик, который пробирал до костей. — Узнала, что беременна и дала деру?! Это мой ребенок, ты не можешь с ним уйти!

Все.

Сердце окончательно упало.

А он все продолжал.

— А своему Кирину, сказала, что уже беременна? Или готовила ему сюрприз? После свадьбы узнал бы! — от его яда и презрения чуть не задохнулась.

— Я не знала про ДОГОВОР! — сама перешла на крик. — И про ребенка не знала… — по щекам покатились слезы. Не позволяла себе такой вольности, но от осознания, что я переиграла саму себя, и влипла так прочно, что даже не дернуться, впала в немое отчаяние.

Замерла, стекленея, все внутри холодело, от мысли, что у меня всего три года, а после… после меня передадут в другие руки. Как вещь. Без сомнения, ценную, но вещь.

Горячие руки легли на мои щеки, смахивая горькие слезы.

Настолько выбили меня, ее слезы из колеи, что уставился на нее неверяще. Недооцененная актриса? Или…

— Настолько не хочешь от меня родить? — проговорил с горечью, стирая с бледного лица, соленую влагу.

— Я хочу этого ребенка! — она вскинулась, прожигая меня своими пьянящими глазами, в которых стояли слезы. — Ты не поймешь…

Отвернулась от меня, прячась в моем пальто. Была похожа на нахохлившегося воробушка. Измученного и грустного. Через силу повернул к себе, ее лицо за подбородок. Еще раз посмотрел в ее глаза, пытаясь понять, что же там в этой голове происходит.

Испугалась! Ха! Чего, могла испугаться эта безбашенная девчонка, по собственной воле сунувшаяся ко мне в руки? Она не думая перебила главу Совета, а тут, испугалась!

— Если хочешь, зачем сбежала? И не говори мне, что чего-то испугалась! — решил проявить твердость, несмотря на то, что ее слезу разъедали меня, хуже кислоты.

— Я сказала правду. — она горько вздохнула и выдернула из моих пальцев лицо, резко мотнув головой. — Струсила! Представь себе, просто струсила! А ты сам-то не хочешь мне ничего рассказать?! Совсем?

Сначала почувствовал легкое облегчение. Ну, подумаешь. Оказалась трусихой, я это и так уже понял. Но что бы от страха наворотить таких дел, надо быть сказочно невезучей. Но вот ее неожиданный выпад в мою сторону, вызвал во мне недоумение. Что она рассчитывает услышать?

— Что сказать? Не понял… — она тут же ринулась в наступление.

— Ооо! — она закатила глаза, из них тут же испарились слезы. — А про ваши с братом методы, исполнения Договора! Подземелья, кобели, случки! Я все понимаю! Сама подписалась, и наследника, ты таки получишь, но унижать меня при этом, лишнее! И то, что я "чертов выбор" твоего брата, а не твой, тоже понимаю! Ты после той нашей стычки, из-за рудников, между прочим, почти пустых, единственное, что хотел со мной сделать, это свернуть мне шею! Так зачем соглашался?! Уверена, мог бы выкрутиться из подобной, щекотливой ситуации. Так почему не извернулся?!

Быстро прокрутил ее слова и со скрипом понял, где она могла подобное услышать. Подслушала! Но я же там говорил совсем о другом. Да и про нашу давнюю встречу она зря упомянула. Единственное, что мне тогда хотелось, так это разложить ее на столе для переговоров, и высвободить от чопорного и скучного, сплошь закрытого платья. И про Договор ложь! Да ее выбрал брат, но я… Не отказался. Черт, в чем-то она права. Мог бы и вывернуться.

— А сама? Сама, зачем согласилась? Могла сдать нас брату, и дело с концом! Чего добивалась, Джес?! — ее тактика также хорошо применима и в моем случае, нападай, может и пронесет.

Она тут же сцепила зубы и прожгла меня взглядом. Меня прошила догадка, что она это сделала намеренно. Но она молчит и только злобно на меня пыхтит.

— Чего ты хотела?

Именно хотела, потому что не получила этого и попыталась удрать. Опять начала разбирать злость. Неужели все-таки оказалась меркантильной.

Прихватил ее за руку, нащупав сквозь пальто, и притянул к себе.

— Ну, так что? — она прикрыла глаза, а открыв их, смотрела только в мои.

— Мне нужна была одна ритуальная вещь, и она принадлежит твоей семье. Но я передумала, она мне не пригодиться. Больше.

…

Этот допрос с пристрастием, меня порядком вымотал. А то, что он теперь так близко, заставляло злость на него перерастать в волнение, от самого его присутствия.

Попыталась все же засунуть свои чувства куда подальше. И выдержала его взгляд.

— Что тебе нужно было? — он был зол, но старался говорить негромко.

— Уже не важно. — говорила сквозь зубы, а сама думала, как выпутаться. — Планы поменялись, ничего мне от вашей семьи не нужно! Справлюсь и сама.

Он кипел, это бы понял любой. Его рука на моем локте ощутимо дрожала, даже через ткань пальто чувствовалось.

— Ты упускаешь, птичка, мне все еще от тебя кое-что нужно. — он упер в меня свои дьявольские очи, и клыки стали приподнимать верхнюю губу. — Мы с тобой еще не закончили. Говори! Что за вещь?!

Он рычал, и в машине уже стало душно. Где носит Морта?!

— Оставь меня, Фабиан! Ты и так получишь, что хотел. Какое тебе дело до моих невыполненных планов? — на глаза опять набежала пелена, и я быстро ее сморгнула.

Не хватало опять рыдать, как маленькой девочке, у него на глазах.

— Ты!..

— Хватит! Я не твоя собственность! Выполню, что договаривались и ты меня больше не увидишь! Обещаю! — он дернул головой, как от удара, и его волосы упали на лоб. — Я больше не буду досаждать тебе, во веки веков! Тебе не надо будет терпеть мое присутствие, и изображать заботу не надо будет! Просто оставь меня в покое!

Выкрикивала ему в лицо и уже окончательно теряла над собой контроль. Изнутри как будто выжигали огнем, безжалостно сковывая грудь стальными кольцами, ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Слезы все-таки покатились.

Кричала мне в лицо и даже колотила по моей груди своими кулачками. Была так близко, что чувствовал ее дыхание, но как будто стала далека как никогда прежде.

От ее слов, мне становилось нестерпимо больно. Все ее слова, каждое, казалось неправильным, и враждебным. Будто