– Кеншин, патриарх рода Хаттори, Леонард, хан Забайкальский, – заговорил я, лихорадочно чередуя свои имена и титулы и отчаянно желая остановиться. Но сыворотка брала верх. – Старший наставник Школы Охотников на Демонов и Повелитель Анклава Теней…

Кажется, я в тот момент отчётливо уловил, как неслышно рвётся целая стопка чьих-то шаблонов.

– Чёрт…

Воспоминание прервалось из-за звонкого лязга. Как водится, на самом интересном месте. Повернув голову на звук, я как будто очнулся. Камеру заливал холодный свет люминесцентных ламп. Не думал, что эта иллюзия солнца начнёт раздражать меня столь скоро. Опричники упрятали меня на самый нижний этаж свой спецтюрьмы, и о солнечном свете приходилось разве что мечтать.

Взгляд сам упал на маленькое горизонтальное окошко, открывшееся примерно в середине стальной двери, отделявшей меня от свободы. В образовавшемся проёме сияла жизнерадостная физиономия повара, со свисающим на лоб и глаза краем шефского колпака.

– А вот и мой единственный клиент! Хан Забайкальский! Доброго дня! Право слово, грешно радоваться задержанию вашей светлости. Мне даже стыдно. Но только благодаря этому стечению обстоятельств я впервые за последние полгода приготовил что-то не для себя, – вещал он приятным баритоном, попутно гремя посудой. – Сегодня я имею честь предложить вам, милостивый хан, обед из двух блюд и праздничного десерта…

Жизнерадостный монолог повара искренне улыбнул.

– Первое блюдо! Сегодня доступен выбор из трёх наименований: суп харчо, борщ украинский, щи русские! Второе блюдо было согласовано предварительно и макароны аль-денте по-флотски под классическим соусом болоньез уже ожидают своей очереди…

«Дед, а ведь здесь неплохо. Тишина, покой и кормят вкусно. Может, задержимся?!»

* * *

Припаркованный напротив Опричного приказа чёрный автомобиль не оставил ни малейших сомнений: меня уже ждали. Скользкие ступеньки под ногами отзывались глухим каменным стуком. Холодное солнце приветливо коснулось лица, выглянув из-за спешно разогнанных туч.

Виновник сего происшествия стоял возле громоздкого на вид «гелендвагена» и укоризненно покачивал головой, пряча улыбку в уголках рта. Что вдвойне любопытно, встречающих меня было двое. И чисто технически оба находились в одном статусе.

– Заключая помолвку, юный хан не счёл возможным предупредить родственников о грядущих неприятностях? – недовольно прогудел Теодор Бладштайнер, насупив угловатые брови и распахнул объятия: – Рад видеть, что ты выбрался из пасти «волкодавов» невредимым, сынок.

Объятия седовласого старика отличались особенной крепостью и неожиданной теплотой.

– Мы прикроем, если будем знать где и когда. Помни об этом, – шепнул он, выпуская меня из железной хватки и уступая место второму родственнику.

– Добавил ты нам седых волос, Леонард, – поддержав моего первого тестя веским словом, Сяолун Во Шин Во с видимым облегчением хлопнул меня по плечу. – Предупреждай хотя бы! Наши дочери уже расписание составили: свидания, передачки… Не находишь, что им эта романтика ни к чему? Мы же семья!

– Прошу прощения, – повинился я, кланяясь, как и положено младшему перед старшими.

Оба тестя оценили прогиб и довольно закивали.

– Слишком много всего навалилось за последние дни. Этот урок не пройдёт даром. Но у меня сразу возник вопрос: девушки помирились и нашли общий язык?

– А то! – усмехнулся Теодор, переглядываясь с китайцем. И указывая рукой на авто, продолжил: – Поехали домой. Все разговоры там, нечего при всём честном народе лясы точить.

Согласно склонив голову, я чуть притормозил, оборачиваясь через плечо. Чужой взгляд, сверливший между лопаток, принадлежал Еремею. Младший опричник картинно ткнул себя указательным пальцем в грудь, после перевёл его на глаза, добавив к нему средний и акцентируя на них внимание, и только после этого указал в мою сторону.

Равнодушно продемонстрировав провожающему средний палец, я удостоверился в правильном понимании моего посыла и умиротворенно вздохнул. Опричника перекосило, а у меня на душе почему-то полегчало.

– Леон! Не стоит дёргать тигра за усы. Тем более если он только что упустил добычу.

Позволив себе краткое замечание, Сяолун устроился за рулём, предоставив мне открывать двери на заднее сиденье самостоятельно.

– Очень странно, что тебя отпустили так скоро, – отстранённо произнёс Бладштайнер, устраиваясь в кресле рядом с Во Шин Во. – Наши контакты не сумели добыть вразумительной информации о причине твоего задержания. Алекса явно что-то знает, но молчит как воды в рот набрала. Вот мы и не в курсе, от чего тебя надо было защищать.

Пока он говорил, автомобиль глухо рыкнул и плавно двинулся. И только тогда схлынуло не замеченное ранее нервное напряжение. Откинувшись на спинку сиденья, я громко выдохнул и тут же увидел в водительском зеркале пару обеспокоенных глаз.

«Заботятся! – ворчливо проскрипел дедушка Хандзо, предпочитая не являть духовную проекцию. – Родственнички! Они хоть понимают, какая им оказана честь?!»

– Благодарю за оказанную поддержку. Право, не стоило прилагать даже малейших усилий. – Моя речь текла размеренно и спокойно, но лишь за счёт пустого безжизненного голоса. – Но в том, что предполагая проблемы, не поставил вас в известность, вины не отрицаю. И ответственности не избегаю. Учитывая нашу договоренность, – фраза предназначалась только Бладштайнеру, – не смогу воспротивиться, если посчитаете её нарушенной и примените оговоренные штрафные…

– С тестем как делец заговорил?! – патетично воскликнул Теодор и шутливо всплеснул руками. – Не заберу я Алексу. Уедет, как и оговорено. Я себе не враг. Любит она тебя, а мне жизни не даст, коли что не так сложится.

Последнее радостное известие окончательно лишило меня внутреннего стержня, и, прикрыв глаза, я провалился в глубокий сон. Почти двое суток, проведённых в спецприёмнике Опричного приказа, прошли без сна. Медитации, активные тренировки во внутреннем мире, физические упражнения – всё это чередовалось допросами, коих за сорок три часа заключения произошло ровно шесть. И единственное, что на самом деле меня беспокоило после первого из них, – как поступит глава рода Бладштайнер.

В день официальной помолвки мы заключили непростой договор. «Прекрасная принцесса добровольно отправлялась в заточение, до той поры, пока не разрешится от бремени». Требование Мастера Теодора подкрепляли некоторые нюансы происхождения моей невесты и нежданно-негаданно активизировавшиеся… Шереметевы.

Отдельным пунктом оговорили возможные причины для разрыва договора, согласно которому я получал полную материальную, военную и аналитическую поддержку всего рода Бладштайнер. В случае нарушения помолвка расторгалась, а юный хан Забайкальский красиво pistofal в закат, лишаясь невесты и приобретая новых врагов. И как назло, Теодор имел полное право поступить именно по наихудшему сценарию.

На следующий день, когда я проснулся в – отныне и навсегда – семейном особняке рода Хаттори (дарственная за подписью князя Константина Ильича Морозова в двух экземплярах), жизнь моя закономерно вернулась в рамки цейтнота. Но кадры, щедро влитые новой роднёй и вербовщиками на родине,