Когда Дрю закончила, она свернула послание и свистнула Терренсу. Ястреб спустился со своего места на стропиле и терпеливо ждал, пока хозяин привяжет свиток к его полностью зажившей ноге.

Талемир наблюдал за птицей, желтоглазый взгляд которой уже не казался таким злым.

Дрю ласково погладила его по перьям.

— Отнеси это Адриенне в цитадель, больше никому. Понятно?

Терренс ласково чмокнул ее в палец, после чего взмыл в небо.

— Надо бы перенести тела, — сказал Талемир, недовольно сморщив нос.

Дрю кивнула, и они вместе потащили мертвых налетчиков с глаз долой, в конце концов столкнув их в устье главной реки, чтобы смыть.

Дрю повернулась лицом к Талемиру и лошадям.

— Не знаю, как ты, а я после всего этого не отказалась бы от крепкого напитка.

— Мои извинения, но у меня закончился экстракт огня.

Дрю усмехнулась.

— К счастью, я знаю одно место.

Прекрасная наарвийская рейнджер была полна сюрпризов, и, когда она так целеустремленно вела Талемира через заброшенный шахтерский городок, он еще больше ценил ее.

Сначала они расседлали лошадей и остудили их.

— Пусть пасутся и напиваются воды, — сказал Талемир. — Далеко они не уйдут.

Дрю пробормотала согласие, и они наблюдали, как тверрианский жеребец и наарвийская кобыла направились к ручью.

— Ты что-то говорила о выпивке? — спросил Талемир, обернувшись к рейнджеру.

— Да, Боевой Меч. Сюда.

Дрю привела их к большому зданию, где из белых камней и деревянных балок была сложена таверна. Сквозь заколоченные окна ничего не было видно, но Талемир мог представить, какие звуки и музыка когда-то доносились изнутри. Он смотрел на это зрелище с тоской. Последний раз он был в таком заведении вместе с Маликом, когда отмечал прохождение Уайлдером Великого Обряда. Было произнесено множество тостов за то, чтобы он стал одним из них, стал Боевым Мечом. У Талемира сжалась грудь. Они втроем больше никогда не смогут провести такой вечер.

В душе зашевелилось сожаление, но, увидев раскачивающуюся на ветру деревенскую вывеску, Талемир в недоумении уставился на нее.

Танцующий Барсук.

— Что это? — спросила Дрю нахмурив брови.

Талемир указал на вывеску.

— Если бы я не видел ее своими глазами, то вряд ли бы поверил, но ты только что привела меня в таверну, родственную той, в которой мы с братьями-воинами часто бывали в Харенте.

— С чего ты это взял?

— Тот, что в Харенте, называется Смеющийся Лис. Он известен тем, что соединяет сеть таверн по всему среднеземью… Я никогда не посещал и не знал названия филиала в Наарве. Но вот мы здесь, кажется…

— Значит, тебе нравится заведение в Харенте? — спросила Дрю, делая два шага за раз и направляясь к тяжелой деревянной двери.

— Очень. У меня было несколько хороших воспоминаний с теми, кто там жил.

— Красивые женщины и драки? — ухмыльнулась Дрю.

— Ты бы хотела знать, Дикий Огонь?

Дверь громко скрипнула, когда Дрю толкнула ее и пропустила их внутрь.

Каменный пол был покрыт грязью и пылью, а в самом центре находился большой холодный очаг. В каждом углу стояла щедрая кабина — такое место, где, по мнению Талемира, он, Малик и Уайлдер могли бы проводить часы за выпивкой и игрой в карты. Потолки были отделаны темными деревянными балками, а над длинными столами низко висели железные люстры. Повсюду валялись выброшенные тарелки, чашки и пустые бутылки, а сам бар был явно разграблен.

— Как ты думаешь, что в этом месте останется хоть капля, если расхитители рыщут по городу? — спросил Талемир, его сапоги хрустели по осколкам керамики.

— Твой друг Мариз — не единственный яростный защитник своих запасов. Мой отец давно рассказывал мне, что хозяин Палмер держит некоторые вещи под замком… Точнее, в тайном подвале в дополнение к торговому. Подожди здесь.

Талемир смотрел вслед Дрю, пока она ныряла за стойку и исчезала под землей. Пока ее не было, он отпил тоника и огляделся, заметив, что по периметру комнаты стоят огромные бочки, а стены заполнены рядами рисованных портретов в несочетающихся рамах.

Узнав его, Талемир подошел к одному из них, стоящему посередине, и в очередной раз с недоверием покачал головой. Перед ним стояло знакомое лицо Альберта, бармена и владельца Смеющегося Лиса в Харенте.

— Что у тебя за отрава, Боевой Меч? — раздался голос Дрю.

Талемир повернулся и увидел, что она держит в руках несколько бутылок.

— Как тебе удалось их найти?

Дрю скрытно улыбнулась.

— Это должен знать только я, — сказала она. — Итак, что это будет?

Талемир сел на табурет напротив нее, не в силах сдержать улыбку на своем лице.

— Я возьму все, что ты мне дашь.

При этих словах щеки Дрю залил румянец, и грудь Талемира вздымалась от этого зрелища. Боги, она была прекрасна. Она даже не осознавала этого.

— Значит, медовуха. — Дрю поставила бутылки на место и выкатила откуда-то из-за спины полбочонка.

— И мы собираемся все это выпить? — Талемир поднял бровь.

— Не будь смешным. — Дрю выкатила еще одну. — И это тоже.

Талемир глубоко рассмеялся, наблюдая за тем, как она затащила одну на скамью и взяла две пивные кружки, вытерла их подолом рубашки, а затем поставила первую под деревянный затвор.

При повороте крана медовуха потекла свободно, и Талемир почувствовал знакомый запах. Когда оба сосуда были почти переполнены пенящейся медовухой, Дрю перебросила один из них Талемиру через стойку.

Тот поднял свой и направил его к ней.

— За крепкую прудовую траву и находчивых рейнджеров.

— Я выпью за это. — Она улыбнулась и приложила свою кружку к его.

Талемир сделал глубокий глоток, и прохладная медовуха, омывшая его язык, отозвалась в горле глубоким благодарным гулом. Это было желанное облегчение, отвлечение от всего, что произошло за последние несколько дней. Правда о стальном источнике все еще была свежа в его памяти: он не был испорчен, а рейфы становились все сильнее сами по себе. Бывший любовник Дрю, Колтан, солгал. А Мастер Гильдии не стал ничего допрашивать, прежде чем отдать приказ Талемиру. Один вопрос беспокоил Талемира больше, чем все остальные… Что, если бы он, как и предполагалось, ворвался в Кираун и убил ее только по этому приказу? Эта мысль приводила его в ужас.

— Куда ты только что ходил? — спросила Дрю, с довольным вздохом смахнув пену с губ.

Талемир подмигнул ей, ложь вертелась у него на языке. Но он понял, что не хочет лгать ей, не хочет, чтобы между ними была какая-то нечестность. Он осушил остатки своего танка.

— Я на минуту погрузился в прошлое…

— О.

— Но давай сделаем так, чтобы в ближайшее время этого не случилось ни