— Они ни о чём не знали! — взмолился промышленник. — Я клянусь! Чем угодно клянусь, не знали!

— Пожалейте их, Ваше Высочество, — мэр обернулся на принца. — Они обычные мирные люди, которые были совершенно не в курсе наших дел. Да и лучше свои казнят… хотя бы это будет просто казнь и всё.

Что характерно, лжи в их словах не было. Дар Тёмной не дал бы сказать неправду. Так что да, действительно, в обоих семьях папка накосячил за всех. С одной стороны, эвакуировать семьи предателей — ну вот совсем не моё дело. С другой стороны, там же реально ни в чём не повинные люди…

— Что думаешь? — спросил я у Володи, всё-таки Империя по большей части его, а не моя.

— Даже не знаю. А ты?

— Я думаю, что эти засранцы не врут. И что японцы реально могут запытать. Другой момент, что времени мы угробим хренову гору, а нам ведь ещё мотаться и мотаться…

— Ваше Благородие, у нас есть заготовленные пути отхода! — встрял мэр. — Разрешите сделать всего лишь по одному звонку!

Пришлось перетереть с Высочествами. Удивительно, но все наши пять пальцев указали вверх — даже Нага смягчилась. Видать, гормончики начинают шалить, и в дверь стучится сентиментальность. Короче говоря, решили, что ничего страшного не будет, если предатели спасут своих детей и женщин своими силами. Готовились всё-таки. Заботились, стало быть.

Звонили гады по очереди, со своих телефонов, которые мои начинающие диверсанты благополучно прихватили с собой. Под моим пристальным контролем и под максимальным давлением Дара Тёмной, чтобы ни шага в сторону от того, о чём договаривались. Что мэр, что промышленник сказали всего по нескольку слов:

— Эхэ эсэгэнтай хонходобо… чего-то там непонятно… болоо.

В переводе это значило: «Твои родители звонили, у дедушки сердечный приступ».

За время подготовки японцы поднаторели в русском языке, но за языки малых народностей, как мне кажется, даже браться не начали, потому что сотни их… а может быть и тысячи.

Коды были настоящие. Дар Тёмной гарантировал это. Причём друзья так спелись, что даже коды использовали одинаковые. И, как и следовало ожидать — никаких дедушек на этом свете уже не осталось. Ни у того, ни у другого.

По одному доброму делу в день — и хватит. Забрав у обоих телефоны, я отправил пленников в криптор отдельно от их имущества.

А теперь начнём играться с пиротехникой! Промышленник дал адрес склада, о котором говорил ранее, и я в тенях верхом на Лаве ещё разок прошвырнулся в город. Установил заряды, а затем утащил в криптор всё самое интересное… больше оружия богу оружия!

По правде говоря, утащил бы всё. Заодно и проверил бы криптор на вместимость, а то он мне пока что кажется каким-то бездонным. Но ведь склад с боеприпасами должен взорваться, как склад с боеприпасами.

Этот салют должен быть виден аж из Москвы! А если еле-еле пукнет, то будет крайне подозрительно. И опять под удар попадут невинные люди — япошки обвинят складских работников в том, что те потырили боеприпасы. И под нож их, под нож…

«Чип, — связался я с бригадиром гоблином. — Ну что там у тебя?»

«Паклейка гатовая, хайзяя! Веду дураков абратна на стадион!»

«Погоди-погоди, — сказал я. — Сами дойдут. Бери с собой парочку самых смышлёных и дуй сюда».

Я кинулся в белкуса мыслеформой с эдакой «геоточкой» дирижабельного завода. Потому как быть в двух местах одновременно я, увы, не могу.

И если уж мне нужно выбирать между зрелищами, то да, я выбираю посмотреть на взрыв склада с боеприпасами своими глазами. А обстановку с завода посмотрю глазами Чипа, как кино.

«Уже подлетаю, хайзяя!»

Выждав минуту, я активировал первый канал — цистерны с жидким гелием.

Взрыв я услышал, но никаких особых спецэффектов не последовало — если там и было чему гореть, то жидкий гелий мгновенно всё потушил.

«Ништяк, хайзяя! — заверещал мне в голову белкус. — Очинь здорово бабахнуло! Заглядение! Красата, хайзяя, спасиба што дал посмотреть!»

Вот ведь… отморозок, он и есть отморозок.

«Всё в порядке, хайзяя, работяги покидают свои рабочие места».

Ну да, как же. Он там любуется стоит. Так что я велел ему прошвырнуться по помещениям, и на всякий случай переключился на зрение белкуса, чтобы проконтролировать ситуацию самостоятельно.

Люди в панике бежали прочь с завода. Оставаться и героически спасать производство не пожелал никто.

«Уходи оттуда», — приказал я.

«Бигу-бигу, хайзяя!»

Как только белкус добрался до безопасного места, я сразу же — Бах! — активировал второй заряд и тут же — Бах! — третий.

Второй взрыв ожидаемо большого впечатления не произвёл.

Но вот зато третий, на складе боеприпасов!

Долбануло так, что нас с Лавой отшвырнуло метров на пятьдесят, даром что мы в тенях оставались! А уж что на земле творилось…

Хорошо, что рядом со складом не было никакого жилья. Немного железной дороги, немного пустыря… Первые дома начинались метрах в двухстах.

Так вот, целый железнодорожный состав отбросило метров на сто. На ближайших зданиях посрывало крыши, а стёкла, подозреваю, повыхлестало в радиусе километра.

Что касается самого склада, то он перестал существовать. Совсем. Вместо него осталась ворона глубиной метров десять.

«Ууу-ууу, хайзяя! Я нимагу найти слов, штобы это апесать! Это жакузи для маих глаз! Эта прямо вот… прямо вот…»

Я глянул, что творится у него, и тоже порадовался. Горело всё. Материалы, станки, стены и даже сама земля. Если ад существует, то должно быть как-то так он и выглядит. Спасать там уже точно нечего!

«Давай на стадион», — приказал я и вернулся в свою голову.

ㅤ

Но когда я сам вернулся к остальным, Чипа там ещё не было.

«Ты где застрял?» — спросил я.

«Хайзяя, слышаешь⁈»

«Слушаю-слушаю…»

«Ту такая машына хорошая! Кажыца, какой-то важноватой шишки с завода! Придурок как увидел, што завод в агне, схватил агнитушитель и пабижал тушить! Даже ключи забиль!»

По правде говоря, я заинтересовался сразу же. Виверны, носороги — это всё очень здорово и классно, но часть пути хотелось бы проделать в настоящем, человеческом комфорте. А не когда тебе холодный ветер в рожу дует, и один огнедышащий подросток мандит под руку.

«Что за машина-то?» — спросил я.

«О-о-о! Как у тибя в Арапахи почти! Которую ты Габе подаровал, вот точь-в-точь, тока туда никаво не вселяли!»

«Ну… Это дело поправимое. Скоро буду…»

«Нинада, хайзяя,