Поглощенная своими исследованиями, она едва услышала стук в дверь.

– Войдите, – рассеянно сказала она.

Когда дверь открылась, она бросила взгляд налево, а затем вернулась к своему компьютеру.

– Можно мне?.. – начала она, но снова подняла лицо от экрана и встретилась взглядом со знакомой парой ярко-голубых глаз.

– Готова пообедать? – спросила Лекса.

Персефона могла описать свои ощущения только как шок. По всему ее телу пробежала дрожь, как будто все нервные окончания вмиг были охвачены огнем. Ее рот медленно приоткрылся.

– Лекса, – прошептала Персефона. Она поднялась со стула и подошла к ней, заключив в крепкие объятия.

Лекса казалась твердой и настоящей, но когда она отстранилась, выглядела озадаченной.

– Все в порядке?

Персефона нахмурилась. Где-то в глубине души она думала, что больше никогда ее не увидит. Теперь она не могла вспомнить почему.

– Да, – сказала Персефона. – Я просто подумала, что ты ушла.

– Мы виделись сегодня утром, – напомнила Лекса.

– Правда? Прости, Лекс. Я не знаю, что со мной не так.

Лекса рассмеялась.

– Все в порядке. У тебя слишком много забот, и я сомневаюсь, что ты как следует спала в последнее время.

Она с ухмылкой приподняла бровь, и, хотя Персефона понимала, на что намекает подруга, у нее возникло ощущение, что она стала объектом какого-то глобального розыгрыша. Она не могла вспомнить ни вчерашний вечер, ни предыдущие дни, но ей было все равно, потому что Лекса была здесь.

– Итак, обед? – спросила Лекса после неловкой паузы.

– О, обед. Да. – Персефона повернулась к столу и собиралась взять сумку, когда почувствовала знакомую магию Гермеса.

– Пойдемте поедим! – воскликнул он, появившись в дверном проеме. – Я умираю с голоду!

– Что это на тебе надето? – удивилась Лекса.

Гермес оглядел себя:

– Это голографическая кожа.

– Звучит так сексуально, – оценила Персефона.

– Спасибо, – ухмыльнулся Гермес.

Персефона одарила его ироничным взглядом:

– Я не это имела в виду.

Лекса покачала головой:

– Почему?

– Что значит «почему»? Почему бы и нет? – спросил он, затем прищурился: – Я здесь мода, Лекса!

Персефона посмотрела на Лексу, и они вместе закатили глаза, а затем рассмеялись. Гермес недовольно посмотрел на них, его рубашка заскрипела, когда он скрестил руки на груди.

– Ты звучишь, как резиновый утенок, – сказала Лекса, все еще смеясь.

Гермес нахмурился.

– Что значит резиновый утенок? – Он на мгновение замолчал, а затем его лицо просветлело: – Это тебя заводит?

– Да, – сказала Лекса.

Персефона приподняла бровь.

– Что? – невинно спросила Лекса.

– Мы идем обедать? – в кабинете появился Амфион.

– Ничего, – ответила Персефона, наклоняясь, чтобы поднять свою сумочку.

– Лучше бы тебе не лгать мне, – подозрительно сказал Гермес.

– Я бы не посмела! – воскликнула Лекса и издала сдавленный смешок.

– О боги, – простонала Персефона, и все вместе они направились к лифту.

– Ты вредничаешь, потому что Танатос не выходит на связь, – сказал Гермес.

– Заткнись, – прошипела Лекса, ткнув Гермеса локтем в ребра.

– Ой!

Персефона рассмеялась, наблюдая за ними.

Именно так все и должно было быть, – подумала она, а затем нахмурилась. Эти слова показались ей странными, и она не могла понять, почему они пришли ей в голову именно сейчас, когда все казалось таким настоящим и правильным. Так все и есть, – прошептала она, когда двери на первом этаже открылись.

Она вышла из лифта последней, но когда повернулась, чтобы пройти за остальными к выходу, ее сердце ушло в пятки.

– Зофи!

Амазонка стояла возле стойки ресепшн, одетая во все черное. Ее длинная коса качнулась, когда она повернула к Персефоне голову, а затем и все тело.

– Леди Персефона, – произнесла она, склонив голову. – Готовы к трапезе?

Персефона судорожно вздохнула – в ее сознании всплыло воспоминание: Зофи мертвая, с белой, как мрамор, кожей, лежащая на погребальном костре.

– Ты… жива, – сказала она.

– Сеф, – произнесла Лекса, почти не дыша. – Почему ты так говоришь?

Персефона собиралась ответить, но вместо этого нахмурилась и покачала головой.

– Я не знаю. Я…

– Возможно, тебе приснился дурной сон, – предположила Зофи, и ее улыбка была такой милой, что Персефоне пришлось согласиться.

– Да, – ответила она. – Может быть, и так.

Они вышли из Александрийской башни и выбрали ресторан в нескольких кварталах отсюда под названием «Дом грека». Персефона заметила, что по пути в ресторан друзья окружили ее: Гермес шел впереди, Лекса и Амфион по бокам, а Зофи следовала сзади.

Они придерживались этого же порядка и в ресторане, когда направились к своему столику, хотя это мало помогло скрыть ее от любопытных глаз, даже после того, как они сели.

Лекса заерзала на стуле и обратилась к сидящему за соседним столиком.

– Эй! Тебе никто никогда не говорил, что пялиться неприлично?

– Лекс! – прошептала Персефона.

– Ну, – сказала Лекса, поворачиваясь к Персефоне. – Люди такие…

– Грубые? – подсказала Зофи.

– Да! – воскликнула Лекса, беря вилку и сжимая ее в кулаке.

– Брось, – сказал Гермес. – Все не так уж и серьезно.

Лекса пристально посмотрела на него.

– Им просто любопытно, – сказала Персефона, а затем добавила с некоторым презрением: – Они хотят увидеть жену Аида.

– О, их не интересует Аид, – сказал Амфион. – Они интересуются тобой.

– Вряд ли, – сказала Персефона с пренебрежительным смешком. – Они всегда интересовались Аидом, потому что хотели то, что он предлагал.

– Нет, это правда, – продолжил Амфион. – То, что ты сделала, разоблачив Кэла Ставроса… это важно. Вот почему к тебе такое внимание.

Персефона не знала, что сказать, но от слов Амфиона у нее сдавило грудь. Непонятно почему, но ей сложно было представить, что Амфион прав. Ей всегда казалось, что мир не ценил, когда женщины противостояли мужчинам.

– Какие у всех планы на выходные? – спросила Персефона, желая сменить тему.

– Я надеюсь, мы все повеселимся на вечеринке по случаю дня рождения Аида, – сказал Гермес, и внезапно Персефона вспомнила. Она хотела впервые в жизни Аида отпраздновать его появление на свет. Поскольку в то время, когда он родился, еще не было системы, определяющей дни, она решила выбрать дату его рождения за него – первое ноября.

– Ты же не думаешь, что он знает, правда? – спросила Лекса.

– Если бы он и знал, то никогда бы мне не признался, – ответила Персефона.

Он позволил бы ей повеселиться, даже если бы сам не хотел этого. Ей было интересно, как он отреагирует, когда войдет в «Неночь» и обнаружит, что все их друзья собрались, чтобы отпраздновать его рождение, и что он будет делать потом, когда они спустятся в подземный мир, где души будут ждать того же самого.

Она и представить себе не могла, что его можно удивить, но знала, что он будет благодарен, даже если ему будет неловко находиться в центре внимания.

– Аид точно вызовет кого-нибудь на дуэль, – сказала Зофи. – Именно так мы и будем отмечать дни рождения в Терме.

Лекса посмотрела на Персефону, а затем на Зофи.

– Я не думаю…

– Это была шутка. Ты же поняла? – спросила Зофи и с надеждой улыбнулась.

– О-о-о, – воскликнули все и переглянулись, разразившись неловким смехом, который вскоре стал искренним, и сердце Персефоны никогда еще не было так наполнено.

Когда день подошел к концу, Персефона вернулась в подземный мир.