Вековые традиции взаимной вражды служили побудительным мотивом таких ежегодных встреч. Основное соображение сводилось к тому, что наездники из относящихся к противоположным стихиям округов будут во время Скачек создавать помехи друг другу. Например, все жокеи Воды будут блокировать лошадей Огня, а наездники Земли — строить козни всадникам Воздуха. Но помимо этого общего противостояния, каждый наездник постарается чинить особые помехи своим первоочередным врагам, таким, как Рыбы для Овна или Телец для Близнецов.

Помимо того, связи с породненными городами подталкивали, скажем, Близнецов и Деву противостоять Овну. Короче говоря, после начала Скачек у каждого из всадников нашлось бы очень мало скачущих рядом лошадей, которых он мог бы считать нейтральными. Все наездники носили цвета своих округов, но всё равно, чтобы придерживаться заранее избранной стратегии в калейдоскопе мчащихся вокруг Поля лошадей, соображать требовалось поистине молниеносно.

Пока что можно было только строить планы. Порядок, в котором лошади выстраивались на старте, определялся по жребию перед самым началом скачки. До этой минуты округа будут, тем не менее, обдумывать тактику и пытаться раскопать любую полезную информацию о лошадях и наездниках своих соперников,

И сегодня в трех из четырех групп предметом большинства разговоров был слух о каком-то тайном оружии, появившемся у Овна. Паоло полностью доверял своим союзникам из Львицы и Стрельца — они были бы только счастливы благодаря преимуществу, полученному любым из округов Огня — и потому рассказал им о Мерле.

— Слава Богине! — воскликнули внимательно слушавшие его конюшие двух других округов.

Легенда о крылатых лошадях была, разумеется, им известна — вся Ремора знала, что такие существа появляются иногда, хотя и очень редко. Никто не видел их, но каждый знал кого-то видевшего, даже если это был прадедушка одного из приятелей. И каждый верил в силу такого доброго предзнаменования.

Уверенности у них было бы поменьше, знай они, что Риккардо и Эмилио рассказывают в эту же минуту конюшим округов Воздуха и Земли о какой-то тайне, скрываемой Овном. Узнали об этом они от Энрико, шпиона, работавшего в конюшнях Близнецов, но поровну делившегося информацией с людьми Папы и герцога. В чем состоит эта тайна, известно ему еще не было, но он знал, что ответ следует искать в Санта Фине, и не сомневался в том, что скоро его найдет.

До округов Воды новость еще не дошла, но это было только вопросом времени. Кто-либо из враждебных Беллеции округов Близнецов или Девы даст информации просочиться в один из округов Воды — предпочтительнее всего в Рыбы. Скачки этого года обещали быть особо тяжкими для Овна, если учесть, что три четверти города по тем или иным причинам сговаривались против него.

Чезаре, ожидавший еще своего утверждения в качестве наездника Овна на Скачках этого года, находился в блаженном неведении относительно близившейся опасности. Он был настолько ошеломлен заявлением Фалько, что и думать не думал о собственном будущем.

Лючиано боролся с обуревавшими его чувствами. Он знал, что Фалько и сам до конца не понимает смысла своих слов, что он не имеет никакого представления о связанных с переброской в другой мир опасностях. Даже если врачи того мира смогут вылечить Фалько, это нельзя сделать за один раз. План Фалько не может сработать, если он не откажется добровольно от своей жизни в Талии. А из всех сидевших в карете только Лючиано знал, что это означает.

Все смотрели на Лючиано, ожидая, что же он ответит. Он бросил быстрый взгляд на Джорджию. Быть может, она лучше, чем остальные, смогла бы его понять, но она всё еще оставалась только новичком в подобных вещах.

Первым заговорил Фалько. Повернувшись к брату, он сказал:

— Гаэтано, существует одна лишь возможность. Это будет очень тяжело, тяжелее, чем смерть, но таков мой выбор. Я перейду в мир будущего и стану жить в нем.

Старший брат обнял его, и все увидели слезы, появившиеся в глазах Гаэтано.

— Нет, я не отпущу тебя. Ты не можешь покинуть нас. Что ты будешь делать без семьи? Без меня?

В ответ прозвучал приглушенный объятием брата голос Фалько:

— Лучше провести оставшуюся жизнь в другом мире, даже если это будет жизнь без тебя, брат мой, чем существовать такой развалиной, таким огрызком человека, каким мне суждено здесь быть.

Фалько повернулся к Лючиано и Джорджии.

— Я сделал выбор. Как мне теперь следует поступать?

Глава 11

Бьют барабаны

Большую часть понедельника Джорджия провела в полудреме. Она достигла той точки, когда обычная, будничная жизнь начала казаться нереальной, а мысли постоянно возвращались к Реморе с ее округами и интригами. Мало помогало даже то, что она привыкла подолгу бодрствовать — даже в те времена, когда не проводила все воскресные ночи в Реморе.

После того, как Фалько рассказал им в карете о своих намерениях и ясно стало, что Гаэтано будет продолжать противиться им, Лючиано сумел выиграть какое-то время, заявив, что всё это необходимо тщательно продумать. Джорджия восприняла его слова с немалым облегчением — она была совершенно растеряна, а атмосфера становилась всё напряженнее. Карета остановилась, и все они вышли из нее в месте, носившем название Белле Винье. Это был поросший травой холм с маленькой деревушкой у его подножия. На вершине, по словам Гаэтано, были развалины древнего рассенанского поселения. Джорджия пришла к выводу, что это должно означать «этрусского» и с удовольствием взглянула бы на развалины, но даже относительно пологий склон для Фалько был слишком крут.

Растянувшись на траве, молодые люди заговорили о менее серьезных вещах.

— На что похожа Беллеция? — обратился Гаэтано к Лючиано. — Вскоре я должен буду поехать туда, чтобы привезти юную герцогиню.

— Самый прекрасный город в мире, — просто ответил Лючиано.

— Но ты ведь не был в Джилье. Правда, брат? — спросил Гаэтано.

Фалько кивнул, а Чезаре добавил:

— А как насчет моего города? Уж, верно, подобного ему не найти на всем свете.

— Каждый из нас, как и положено, больше всего любит свой город, — дипломатично заметил Лючиано, а Джорджия попыталась вообразить, что