Шрифт:
Закладка:
- Так ведь это - повторение истории Христа! - вдруг воскликнул я и, видя его недоумение, продолжил: - По происхождению и по виду он был простым плотником, а на деле исцелял тяжелых и безнадежных больных. А таковых было столько, что они в очередь выстраивались! А вы говорите!
- Да мне то что? - сказал он, перебирая пальцами, как будто разминал их. - У меня своя история.
На мгновение возникла пауза. Я понял, что надо поскорее уходить от проблемы эффективности современной медицины, и спросил:
- Ну а что сейчас беспокоит? Вы же в отличной форме! Я так понимаю, Вы даже не имеете инвалидности и продолжаете работать.
Он поерзал в кресле и выдавил из себя:
- Понимаете, чувствую какую-то усталость. Уже давно. Не уверен, что она - физическая.
- Вероятно, это - синдром десантника...
- Может быть, - сказал он и вдруг спросил: - А вам самому приходилось полностью менять свою жизнь?
- Да, после аварии в космосе многое изменилось. Например, меня списали на Землю, а еще пришлось привыкать к новым частям тела и даже другому тембру голоса.
- Понимаю, - покивал он головой. - Десантники тоже сильно меняются с годами и не похожи на себя в молодости. Но мой случай иной.
- А именно? Что конкретно?
- Внешне я остался прежним, а внутри изменился. По ночам мне снится, что я летаю...
- Такое снится многим, - перебил я его, - бывает...
- Да, но я летаю, как охотник. А есть кое-что и похуже. Например, я ни с того ни с сего полюбил свежую кровь. Даже не могу вспомнить, когда это началось. Причем, могу пить ее в чистом виде, без крепкого алкоголя.
- Ого! - воскликнул я, не удержавшись.
В истории болезни такой записи не было, значит началось это уже после его лечения в клинике. Что же он так долго тянул с визитом?
Он же продолжил, будто и не заметив моего восклицания:
- Вообще, как-то все изменилось, может быть, это - возрастное? Известно, что люди сильно меняются в старости, но мне кажется, нет, я даже ясно вижу, что мои изменения - слишком радикальные. Вот моя жена любит плавать и ходить в походы, сидеть у костра и жарить рыбу и грибы на огне, а меня совсем не тянет ко всему этому, хотя я в детстве был активным бой-скаутом и много плавал всю жизнь, а среди десантников имел высокие показатели по нормативам плавания и ныряния. А испытание огнем и жаром, обязательное для десантников, я прошел без проблем и даже грамоту получил. Но теперь у нас просто разлад в семье...
Он замолчал и посмотрел на меня. В его глазах я прочитал откровенное послание: "Ну, и что пишут в ваших талмудах?"
7. Решение
Конечно, я не мог отпустить его просто так, ничего не порекомендовав. Наверное, можно было провести его по большому кругу лабораторных исследований, и в другом случае я бы так и сделал. Но в прошлом лечение этого пациента уже дорого обошлось Космофлоту, а свежее предварительное обследование существенных нарушений не выявило. И вообще что-то останавливало меня от использования привычной схемы. Вопрос уже касался главного - чести мундира. Пауза затягивалась.
- Э-э-э... - сказал я с видом профессора, подбирающего правильные слова для глупой курсистки, но вдруг закашлялся и отпил воды.
В тот момент мне пришла в голову неожиданная мысль. Если он чувствует себя иным настолько, что изменились его обычные поведенческие рефлексы и привычки, значит единственный доступный путь - насильно заставлять себя делать то, что противно комару. Например, плавать под водой и прыгать через костер. Иного мне даже не приходило в голову. Все это я выложил ему по возможности доступно и аргументировано, помня, что молодой Аристотель упрекал врача за то, что тот разговаривает с ним, словно с крестьянином.
- Следует по капле выдавливать из себя чужого, - подытожил я.
- Вы считаете, во мне есть чужой?
- В любом заразившемся есть кто-то чужой, хотя бы в виде посторонних бактерий. И мы постоянно убиваем в себе вирусы, иначе они убили бы нас.
- Интересная идея, - сказал он задумчиво. - Думаете, поможет?
- Рассудите сами: никто и предполагать не мог, что распыление комариного зелья в дыхательной смеси и долгое забытие может привести к таким последствиям. Однако же это случилось и заставило медиков пересмотреть привычные представления. В истории космоплавания так уже было не раз. Теперь и мы можем прибегнуть к такому лекарству, которое прежде никто не опробовал.
- Ну что же, - сказал он задумчиво. - Попробую. Ничего другого мне не предлагают...
- По возможности делайте это ежедневно, но чередуйте огонь и воду. И еще откажитесь от потребления крови - абсолютно, любой ценой. Ну а примерно через полгода приходите снова, и тогда посмотрим. Может быть, сделаем комплексное обследование.
Он уже направился к двери, когда я спросил его:
- Как, вы сказали, звали врача на корабле?
- Его фамилию я уже не помню за давностью, мы с ним были только в одном рейсе, и я вышел из строя в самом начале, но точно помню, что все звали его просто "док", а иногда "Джорджи". Кажется, он был итальянцем. Вы его знали?
- Выздоравливайте! - сказал я ему на прощанье.
Когда же он ушел, я впал в глубокую задумчивость, так что спинка кресла подо мной медленно опустилась. Не помню, как долго я пребывал в таком рефлексирующем небытии, вытянувшись в кресле, словно на приеме психоаналитика. Постепенно я вошел в транс медитации, рекомендуемый в периоды усталости и нервного напряжения. Такие повороты в жизни - тема для серьезного анализа. Моя же мысль все кружилась вокруг формулировки врачебной ошибки и пыталась выработать ее идеальный вариант. Как бывает в подобных случаях, речь шла о разнице между доктринальной и фактической ошибками, а истина была где-то посередине. Сколько раз за два столетия космической эры мы корректировали свои каноны! Ведь правила пишутся кровью пациентов, а мы - их авторы, макающие свои ланцеты в кровавые
