Шрифт:
Закладка:
Если меня посчитают неуправляемым, отношение ко мне изменится. Сейчас, когда я сделал практически невозможное, у меня ещё есть какой-то кредит доверия. Если я и дальше продолжу игнорировать приказы Москвы, рискую потерять заработанный авторитет.
Ну и ещё меня очень сильно напрягает, что у нашего врага в запасе имеются маги, которые могут доминировать в битве со мной. И это плохо… Мне показалось, что этому Архимагу плевать на войну и султана. Но не плевать на свой город — Стамбул. И мои действия нанесли ему, по сути, личное оскорбление. Вполне вероятно, что он захочет покинуть свой город, чтобы поквитаться со мной. Стоит ли говорить, что вступление в войну Верховного Архимага для княжества будет сравнимо с бедствием?.. Это всё равно что появится ещё одна вражеская армия на границах. Болгары и с нынешними османскими отрядами едва справляются, сидя в обороне на выгодных позициях. Нет, не стоит дёргать за усы этого тигра. Оставлю прощальный подарок османам и ретируюсь с поля битвы прочь.
* * *
Смотря в бинокль, я провожал пассажирский эвакуационный самолёт. С учётом числа высокородных особ, которые находились на борту, в том числе студентов и наследников великих боярских родов России, ничего случиться не должно… Ну и своего капитана морского я тоже подсуетился, на эвакуационный рейс отправил. Дал ему адрес куда ехать и добираться. К слову, не в Москву, а в Новосибирск. Пускай там сидит, дожидаясь от меня приказов. Нечего ему в Москве делать.
Немаловажный факт, что среди студентов был всего один студент, являющийся наследником боярского рода — Дмитрий Щебитов. Тот самый маг молнии, раненый в дозоре. Он, оказывается, был наследником князя Щебитова, обойдя даже своего отца в линии наследования. Не знаю, что там у них за внутрисемейные разборки, но в любом случае парень заслуживает уважения.
Воздушный лайнер сопровождала пара османских истребителей, и летел он в сторону Чёрного моря, чтобы над ним борт перехватили уже наши самолёты.
Я был доволен. Когда самолёты скрылись за облаками, отложил бинокль, поднялся на ноги и, прикинув маршрут, отправился в сторону осаждённой столицы. Если потороплюсь, могу успеть домчаться до неё раньше, чем истечёт время режима прекращения огня. Пусть я и не умею летать, как искусные маги воздуха или обалдевшие османские Верховные Архимаги огня, но бегаю очень быстро. И Фома неплохо помогает, телепортируя меня через сложные преграды. Так что настраиваем часы на вооружённых людей и, избегая их, следуем в заданном направлении.
Пробежать супермарафон на несколько сотен километров меньше чем за сутки — достижение даже для подготовленных воителей и магов… Спасибо эфиру, что способен восстанавливать моё тело прямо на бегу и укреплять мышцы, сухожилия и суставы. Каким бы богатырём я ни был от природы, а без эфира это всё было бы нереально осуществить.
— Фома, если что, у нас осталось совсем немного времени на трофеи. Нельзя упускать удобные случаи.
— Пи-пи! Пи! — ответил он, что понял меня, и размял свои лапки с зажёгшимися от азарта глазами.
— Стой, я сейчас не про твою эксклюзивную «BVLGARI Foma’s Collection», а про склады с оружием, экипировкой, бронетехникой…
И мы остановились.
— Пи… — мотнул головой пушистый диверсант и подставил щёки ветру.
— Как это нет мест? Ты же ревизию проводил, говорил, что хватает…
— Пи-пи…
— Нет, ничего не знаю про твоё «зарезервировано под предметы первой необходимости». Трикотаж не является предметом первой необходимости! Понятно?
— ПИ! — недовольно посмотрел на меня этот упрямец.
— Ты сам подумай. А вдруг война придёт в Россию? Враг прорвётся к Москве, подойдёт вплотную к Кощеевке и твою шоколадную фабрику захватит? Если не будет оружия, техники, боеприпасов, как ты её защищать будешь?
Фома уставился на меня и захлопал глазами, морально сражённый моим аргументом. А потом даже присел на камень, задумчиво смотря куда-то вдаль, словно словил хомячьи флешбэки с войны, пережитой в прошлой жизни.
Кажется, всё-таки в его закромах найдётся местечко для разграбления ещё парочки складов. Безумно много для одного человека. Чудовищно мало для государства, которому ещё только предстоит появиться на свет…
* * *
София. Княжеский дворец.
Рядом со мной стояли генералы, сам князь Симеон, его старший сын, дочь и несколько чиновников, в том числе министр культуры и другие важные люди: учёные, историки…
Когда я вручал им книгу за книгой, их руки дрожали от гнева, вены вздувались от ярости, глаза краснели от ненависти к османам. Учёные мужи познали горечь утраты достояния и наследия, что тысячелетиями создавалось на этих землях. От первых племён, заселивших эти земли, и до не так давно погибшей империи, Византии, чьими культурными наследниками считались болгары. В общем, им было, из-за чего нервничать. И передавая им данные с первого по двадцатый том, слыша восклицания об очередном шедевре, украденном османами, я ощущал апатию во взгляде князя. Он словно смирился с тем, что уже не вернёт эти ценности и богатства.
— Вот, это двадцатый том, он у меня в оригинале. Они не успели переправить эти вещи к себе.
— Да? А где они? — тут же встрепенулись учёные да историки.
— Со мной… В пространственном артефакте. Я бы мог выгрузить, куда укажет князь.
— В самом деле? — не поверил он моим словам.
— Хоть прямо этот зал заполню полностью.
— Нет! Не тут. Слишком опасно. И сам город неизвестно чьим будет через пару дней… Барон Краст! С учётом всего, что вы уже сделали для нас, я совершенно уверен в вашей честности и вашем благородстве. Прошу вас спасти наследие моего княжества, забрать его с собой в Российскую Империю. И прошу вывезти ещё кое-какие богатства… — Он странно скосил глаза на свою дочку, после чего вновь посмотрел на меня, — чтобы вернуть их по окончанию войны. Будьте уверены, ваши действия не забудет никто. И я лично прослежу, чтобы вклад в нашу победу и спасение ценностей был по достоинству отмечен! Скажите, вы окажете мне эту услугу?
— С превеликим удовольствием, ваше величество! Готов вывезти всё, что потребуется, дать устные, магические, кровные и любые другие клятвы, в том числе письменные заверения о перемещаемых мною ценностях, — кивнул я ему, довольный складывающимися событиями.
Перемирие ещё на двадцать четыре часа продлили… Пленных очень много вдруг оказалось, и
