– Боитесь высоты? – удивился он.

– Да.

– А я в детстве частенько ловил рыбу, сидя на этой стене.

– Это же настоящая пропасть! Тут скорее не рыбу поймаешь, а смерть!

Мистер Бут расхохотался, и мы пошли дальше.

– Вы, наверное, волнуетесь перед завтрашним днем? – спросила я.

– А что должно случиться завтра?

– Надо бы столкнуть вас вниз, – засмеялась я. – Не притворяйтесь, будто не знаете, о чем я: завтра вы женитесь!

– Вот золотой венец любви,

Сватовства долгожданный финал[49].

– Хотелось бы надеяться.

– Лорд Теннисон[50]. Один из моих любимых поэтов, – улыбнулся он.

– Не слышала.

– Не слышали о Теннисоне? – застонал мистер Бут. – О, как же я вам завидую! Это один из величайших поэтов, и вам еще предстоит открыть его для себя!

– Когда же мне читать поэзию?

На нас падали янтарные лучи уличных фонарей. Мы поднимались все выше, а далеко внизу сиял огнями крошечный город.

– Няня Мэй, вы мечтаете однажды стать этакой краснеющей от застенчивости невестой?

– Я бы хотела выйти замуж, – призналась я и, как назло, покраснела. Оставалось надеяться, что он не заметил. – Кстати, откуда вы знаете мистера Лоудена?

– О, да вы собрались за Лоудена! – подмигнул мистер Бут.

– Нет!

– Я уж подумал, что он вас обидел. Вы так стремительно ушли… Выходит, Лоуден не имеет отношения к вашему плохому самочувствию?

– Нет, конечно. Хотя мистер Лоуден задавал слишком много вопросов.

– Это естественно, учитывая его профессию. Я знаю Лоудена со школы.

– Он друг Ингландов?

– Вряд ли у Ингландов есть хоть один друг.

– Что вы имеете в виду?

– У буржуев нет друзей. В отличие от нас, пролетариев.

– А кто такие буржуи и пролетарии? – уточнила я.

Он расхохотался.

– Капиталисты и рабочий класс! Да вы еще совсем зелены, няня Мэй! Я сразу сказал Блейз, что она ошибается насчет вас.

– Да? А что она говорила?

Мистер Бут замолк, словно спохватившись, что сболтнул лишнего, и погладил черепахового кота, сидящего на каменной стене.

– Блейз убьет меня, если узнает, что я проговорился. Впрочем, теперь это неважно, все равно она уволилась. Она сказала, будто вы считаете себя лучше остальных.

– Вовсе нет! – От негодования меня бросило в жар.

– Я ей так и ответил. Думаю, Блейз не давало покоя, что вы из Лондона. А значит, станете задирать нос и всячески манерничать.

– Да не задираю я нос! К тому же я не из Лондона. Я там лишь работала. – Некоторое время мы шли молча, а потом я добавила: – Она невзлюбила меня еще до того, как увидела.

– Блейз не сразу сходится с людьми, – уверял мистер Бут. – Но сердце у нее доброе. Она хороший человек.

Я завидовала его преданности Блейз. Интересно, каково это, когда рядом есть человек, способный защитить?

– Она ведь хотела устроиться няней.

– Блейз?

– Да, – кивнул мистер Бут. – А хозяин ей отказал. Ввиду отсутствия опыта. Однако Блейз не в обиде. Ей нравится работать горничной. Точнее, нравилось.

– Это многое объясняет, – с горечью произнесла я.

– Зато Блейз очень подходит ее имя, согласны? – спросил мистер Бут. – Яростное пламя.

– Согласна, – невольно улыбнулась я.

– А вот наш дом, возле моста для вьючных лошадей. – Он указал вниз, на множество освещенных окон. – Спринг-гроув. В понедельник мы переезжаем. Блейз хочет, чтобы я покрасил дверь в ярко-красный.

– И вы покрасите? – улыбнулась я.

– А вы как думаете? Это словно жить внутри вишни.

– Наверное, сначала Блейз покажется очень странным не работать.

– Она думала остаться, но…

– Но что?

– Так не полагается, – пожал плечами мистер Бут.

– Миссис Мэнньон замужем.

– Она почтенная матрона.

– Надо же! – растерялась я. – Впрочем, быть супругой – тоже своего рода работа.

– В каком смысле?

– Жена – это нечто среднее между матерью и служанкой.

– Святые небеса! – Он даже остановился. – Выходит, я собираюсь жениться на собственной матери?

Я расхохоталась. Мы одолели почти половину пути. Дома с залитыми светом окнами остались позади. Дальше дорога ныряла под мрачный полог леса.

– К сожалению, здесь я вынужден откланяться, – проговорил мистер Бут.

– О!

– Шучу! – Он решительно взял мою руку, и меня словно молнией ударило. – Няня Мэй, вы в порядке?

– Все хорошо, благодарю. Мне жаль, что вам пришлось оставить друзей.

– Я их застану там же, когда вернусь. Обратно меня подвезет Бродли.

Над тропой нависали кроны деревьев, а я, вглядываясь в густую темноту, окутавшую долину, искала глазами дом, где спали Саул, Милли и Чарли.

Словно прочитав мои мысли, мистер Бут спросил:

– Скучаете по Декке?

– Очень.

– Вы с ней похожи как две капли воды.

– Я до сих пор не получила от нее известий, – озадаченно нахмурилась я. – Надо было уточнить у директора, как часто девочкам позволено отсылать письма.

– Может, у нее еще не накопились новости?

Я кивнула. Некоторое время мы шагали молча.

– Вы упомянули… – медленно начала я, – что у мистера Ингланда нет друзей… А почему у него нет камердинера? И лакея? Среди домашней прислуги нет ни одного мужчины.

– И почему же, как вы полагаете?

– Я только сейчас над этим задумалась.

– Ему важно быть единственным петухом в курятнике.

– В смысле?

– Толком не знаю. Просто Блейз кое-что мне передавала.

Я едва не рассказала ему про вчерашний день, когда мы с Блейз обнаружили, что дверь миссис Ингланд заперта снаружи, но вовремя опомнилась. Наша беседа и так грозила выйти за рамки приличий, и я с неохотой вернула ее в безопасное русло. Уже не помню, когда я в последний раз вела столь откровенный разговор, и мне хотелось, чтобы он никогда не заканчивался. Я еще ни разу в жизни не оставалась наедине с мужчиной, а теперь шла с одним из них под руку поздним вечером. Мне было неловко, ведь я привыкла лишь к компании своих братьев.