У меня не было семьи. Не было друзей. Я не хотел видеть свалку, потому что боялась, что реальность того, где мы жили, окажется для меня невыносимой.

— Ты хочешь устроиться здесь на работу? — в его голосе прозвучала боль, вероятно, потому, что он знал ответ.

— Может быть. Я думаю… Я думаю, что мне хотелось бы остаться в Херон Бич еще на некоторое время. С Арией.

Кэрол была права с самого начала. Мне нужно было немного времени, чтобы подумать и принять решение.

Кэшу не нужно было объяснять, что его не приглашали. Он кивнул, стиснув зубы. Затем он уставился на воду и других туристов, и мы вдвоем просидели на пляже несколько часов.

— Ты помнишь козу? — спросил он, когда мимо пробежала собака с летающей тарелкой в зубах.

— Ты имеешь в виду белого дьявола, который пытался меня убить?

Он усмехнулся.

— Примерно месяц назад папа спросил меня, не стоит ли нам начать разводить коз.

Я вздрогнула.

— Скажи, что ты сказал ему «нет».

— Я сказал: «Только через мой труп. Кэт придушит меня во сне, если узнает, что я согласился разводить коз».

Я улыбнулась. Это было именно то, чем я бы пригрозила, дословно.

Лидди была той, кто привел козу на ранчо. Она увидела малышку в магазине товаров для ферм и ранчо в Миссуле, и Джей Эр, будучи любящим, преданным мужем, купил своей жене козу. Кэш и Истон соорудили для своей мамы загон для животного, но каким-то образом козе всегда удавалось выбраться наружу. Как мы потом узнали, она перепрыгивала через него.

Эта чертова штуковина могла прыгать, словно была в «Эйр Джорданах».

Она никогда не была милым животным. До сих пор я считаю, что Лидди продали фальшивую выставочную козу. Потому что коза, которую она привела домой, больше всего на свете любила гоняться за ничего не подозревающими людьми и бодать их в зад — в частности, меня.

Козочка меня возненавидела.

Однажды я захотела принести Лидди пирог, который испекла сама. Это был мой первый пирог с тех пор, как она научила меня печь. Она потратила годы, обучая меня маленьким хитростям и передавая свои любимые рецепты.

Я была так чертовски горда этим клубнично-ревеневым пирогом, что не захотела ждать. Как только он остыл настолько, что его можно было нести без прихватки, я повезла его к ней домой.

Только я не поняла, что демон вырвался из своего загона.

Я припарковалась, взяла свой пирог и вышла из машины, закрыв бедром дверцу. Эта гребаная коза выскочила из-за угла их дома, и я в панике побежала в поле, а она гналась за мной по пятам.

Кэш в тот день катался верхом. Он заметил меня и помчался к нам, погоняя козу своей лошадью и выхватив блюдо с пирогом у меня из рук как раз перед тем, как я споткнулась.

Возможно, другой мужчина попытался бы спасти меня от падения. Но не Кэш. Он знал, сколько часов я проводила с Лидди на кухне. Это было до того, как мы стали жить вместе, но он знал, как важно для меня было испечь для нее подарок.

Поэтому я упала. Но он сохранил мой пирог.

В тот день я влюбилась в Кэша. Тот день стал поворотным моментом от симпатии к любви. Тот день также стал последним днем, когда коза жила на ранчо Грир.

— Помнишь, как мы пошли танцевать в бар, и ты наклонился, чтобы перевернуть меня, и твои штаны сползли с задницы? — спросила я. — Я никогда в жизни так сильно не смеялась.

— В свое оправдание скажу, что это были очень старые штаны. — Он усмехнулся. — Как насчет того случая, когда вы с Истоном устроили соревнование по поеданию тарелки начос?

— Пожалуйста, не произноси это слово. — Я поморщилась. Начос теперь был также ненавистен, как и зеленая фасоль.

Мы проговорили еще час, вспоминая старые времена. Это было то, по чему я буду скучать, когда мы привыкнем к новой жизни. Я еще долго буду оплакивать потерю нашей дружбы.

Моя задница затекла. Мне нужно было размять ноги. Я открыла рот, чтобы сказать Кэшу, что собираюсь прогуляться по пляжу, как вдруг его руки обхватили мое лицо, а язык скользнул по моим губам.

Я застонала, прижимаясь к нему. Вкус его губ, нежная ласка его рук, щекотание его бороды — это был лучший поцелуй в моей жизни.

Он оттолкнулся от песка и протянул руку, чтобы помочь мне подняться на ноги. Затем он переплел мои пальцы со своими и повел меня через пляж к лестнице, которая вела к «Галлауэю». Мы не останавливались и не задерживались по пути в наш номер. Мы, не колеблясь, сорвали друг с друга одежду и упали в постель, переплетясь конечностями.

Весь день мы провели, исследуя тела друг друга. Когда позвонила Ария, я сказала ей, что мы увидимся только завтра. Мы с Кэшем заказали еду в номер и поели голышом в постели. И только когда солнечный свет сменился лунным сиянием, проникавшим через окно, мы улеглись спать. И поговорить.

— Я не думаю, что мы должны кому-то рассказывать об этом, — сказала я. Мы лежали лицом друг к другу, взявшись за руки. — Когда вернемся домой.

Он посмотрел мне в глаза и поцеловал костяшки пальцев.

Я ждала, гадая, что творится у него в голове, но он молчал.

— Кэш.

Тишина.

— Скажи что-нибудь, — прошептала я.

— Завтра. — Он убрал прядь волос с моего лица. Затем закрыл глаза и погрузился в сон.

Завтра.

Завтра он попрощается со мной.

На следующее утро, когда я выскользнула из отеля, утреннее солнце едва показалось над горизонтом. И снова я поступила как трусиха. Потому что не смогла попрощаться. Пока нет.

Поэтому я оставила ему записку.

Увидимся в Монтане.

Глава 12

Кэш

— Этот чертов лифт может работать еще медленнее? — пробормотал я. — Ненавижу этот отель.

Пара, стоявшая рядом со мной, переглянулась, и я поймал их отражение в полированных серебряных стенах.

Я проигнорировал их и зарычал. Так ли чувствовали себя лошади, когда ты запираешь их в стойлах? Испытывали ли они зуд, дискомфорт и отчаянно ли стремились на свободу?

Я сжал зубы, скрежещущий звук заполнил кабину, пока световая полоска наконец не осветила номер один. Двери открылись, и, хотя мне очень хотелось выйти, я махнул рукой, чтобы пара выходила первой. Они скрылись.

Я вышел из лифта, оглядывая вестибюль в поисках Кэтрин. Записка, которую она оставила мне сегодня утром, была