– М-м? – откликнулся он с другого конца лодки.

– Посмотри в воду, чтобы увидеть моё отражение, доченька.

Лик тёмно-красной луны на зеркальной поверхности воды казался огромным.

– Мама? – прошептала я, не веря себе.

– Я была тебе плохой матерью, мой лунный лучик…

Её голос звучал так печально. Знала ли она, что с нами случилось?

– Подземное царство… – начала я. – Дерево закрыло озеро…

– Оно поднимется вновь, – ответила луна. – Но до тех пор благодаря тебе я свободна от своих обязательств. В этом месяце в ночь новолуния, когда я спускаюсь на Землю в человеческом обличье, мы сможем увидеться.

Моя родная мать спустится на Землю в новолуние! Вряд ли это случайное совпадение, что именно до новолуния я должна разыскать маму с папой, чтобы они не стали обедом для новорождённого демона.

Морской ветер трепал мне волосы, солёная вода обжигала щёки. Я посмотрела на Нила, но он глядел вперёд, направляя лодку по тёмной воде. Тогда я перевела взгляд на море и вздрогнула. Может, мне это мерещится?

Луна светила ярче прежнего, и от этого морская поверхность сверкала, словно была сделана из крупных, постоянно перекатывающихся рубинов. Я осторожно сунула руку в воду, зачерпнула и вытащила наружу.

Звяк, бряк, звяк.

– Каждый раз я покидаю царство твоего отца не с пустыми руками. Эти камни твои по праву, доченька.

Я снова зачерпнула из моря.

– Что это? – спросил Нил.

Я не знала, что сказать. У моих ног лежали десятки кроваво-красных рубинов, только что вынутых из моря. Молча я подняла один драгоценный камень. Ночь была тёмная, но рубин ярко сверкнул в свете камня питона.

– Где ты это взяла?

Я показала на море. Нил, просияв, тоже начал зачерпывать рубины горстями. От их звяканья о дно лодки проснулся Туни.

– «…Под красною луной переплывите море, любви и грусти полно, ладони окуните в рубиновые волны», – процитировал он самого себя.

Пропустив сквозь пальцы гладкие камушки, я шепнула:

– Спасибо, мама.

– На здоровье, доченька. Боюсь, они понадобятся тебе в том ужасном месте, куда ты направляешься.

– Разве мы плывём не к Майя Пахар? – Мне стало не по себе.

– Загляни в карту, – посоветовала луна и скрылась за облаком.

На другом конце лодки Нил с радостными возгласами вылавливал из моря рубины.

– Осторожнее, – окликнула я, – лодка сильно нагружена.

Затем я достала карту и уставилась на неё через камень питона:

– Ой, нет! Тут опять всё двигается.

– Смотри, берег! – Нил показал на тонкую серую полоску на горизонте.

– Нил, – вздохнула я, – карта говорит, что это уже не Майя Пахар.

Линии на карте наконец-то перестали двигаться. Туни заглянул мне через плечо.

– Итак, перед нами Майя Пахар… – начал он и вдруг замолк, а потом издал отчаянный вопль и выдрал несколько жёлтых перьев из своего хвоста.

– В чём дело? – спросил Нил.

– Берег впереди – вовсе не горы Иллюзий.

У меня внутри всё сжалось от страха.

– А что же это?

Я с ужасом посмотрела ему в глаза:

– Это Царство демонов!

Глава 24

Царство демонов

Мы как можно тише вытащили лодку на берег и спрятали её под сухими пальмовыми ветками. Нил сделал из шёлкового шарфа что-то вроде перевязи у себя на поясе и уложил туда золотой и серебряный шары. Если бы дела обстояли не так фигово, я, наверное, пошутила бы, что он носит на себе шары для боулинга, как детей. Но вместо подколок я молча закинула на плечи рюкзак, лук и колчан. Затем мы набили карманы и рюкзаки рубинами из моря, причём общались между собой только взглядами и жестами. Всё было плохо. Очень, очень плохо.

Камень питона я спрятала в карман куртки Нила, которая по-прежнему была на мне, поэтому дорогу нам освещали только звёзды. Луна скрылась за облаками, кажется, насовсем, и я её понимала – кому охота смотреть, как её дочь сожрёт толпа голодных раккошей.

Узкая полоска пляжа была пуста, если не считать груды гниющих туш животных. Я невольно спросила себя, нет ли среди них останков людей. За пляжем тоже были видны следы бессмысленных разрушений: вырванные с корнем деревья, обгоревшие куски древесины и обрывки бумаги, обёртки от конфет, здоровенные комья жевательной резинки, пустые банки из-под содовой – многие сильно пожёванные, с отпечатками зубов по всей поверхности. Уцелевшие деревья клонили ветви к земле под тяжестью всякой дряни типа слюны, соплей или козявок. Не скажу точно, что это было, но воняло так, что слезились глаза.

– Да, гигиена у них явно не в чести, – выдохнул Тунтуни.

Стараясь не шуметь, мы побежали через лес, тянувшийся вдоль берега моря. На одном из деревьев застрял труп давно сдохшего стервятника. Я вздрогнула и откинула в сторону заскорузлую верёвку, свисавшую с ветки. Потом мы наткнулись на остатки газонокосилки, которой тоже пытались закусить. А что там такое за валуном? Стиральная машина с фронтальной загрузкой, от которой откусили гигантский кусок.

– А у твоих родственников изысканный вкус, – брякнула я, не успев подумать. Ну молодец, Киран.

Нил ответил, но даже в темноте я догадалась, что он помрачнел.

– Они съедят меня с не меньшим удовольствием, чем тебя, – буркнул он.

– Только не твои фанатки, конечно. – Я попыталась исправить ситуацию, но Нилу было не до смеха.

Слева от нас послышался треск и грохот – кто-то ломился через лес, хрипло распевая жуткую песню. Мы замерли.

Хоб, гам, гум, гугниво! Несите кровь, несите пиво!

Хоб, гам, гум, ца-ца! Человечьего мясца!

Пение звучало совсем близко – среди пальм в нескольких шагах от нас.

– Беги! – Нил дёрнул меня за собой и бросился сквозь лес.

Я старалась не отставать и мчалась, как могла. Ветки царапали мне руки, ноги спотыкались о торчащие корни, но я неслась, словно от этого зависела моя жизнь. На самом деле так оно и было.

– Принцесса, спаси! – пискнул где-то позади Тунтуни.

Я кинулась обратно. Бедняга угодил в слюни раккоша, словно в тугую липкую паутину. Я попыталась помочь ему, но ничего не вышло.

– Нил! – закричала я.

Он тут же подбежал, и мы вместе принялись выковыривать Туни из грязного, липкого месива.

– У нас нет на это времени! – Нил выхватил меч.

– Что ты делаешь?! – На какой-то миг я страшно перепугалась: неужели он погубит птичку?

– Сматываюсь отсюда! – ответил он и одним движением отсёк Туни от липкой массы. – Бежим! – Он сунул птицу мне в руки.

– О мои прекрасные пёрышки! Ужас! Ужас! Какая вонь! – стонал липкий Туни у меня в руках, но я