Нет, это и собаки видят, просто у них междуушье по-другому устроено – слишком много места отведено для слушанья хозяев, так что людоанализатор не помещается. Коты тоже слушают, но людские глупости нечасто их занимают – своих мыслей много.

Тем обиднее было Шарику узнать, что его всухую обыграли! И кто? Человек!

– Обидели-обездолили-обокрада́лиии!– тоскливо мяукнул Шарик.– Налапники передние мехучие украааали!

Меховые перчатки Потапова, о которых скорбел Шарик, числились у полковника в категории любимых вещей, к выбрасыванию и разбазариванию категорически запрещённых.

Собственно, никто и не собирался их выбрасывать – отличные перчатки были сшиты местной мастерицей-кожевником, с которой сдружилась Вера, и послужили подарком отцу на позапрошлый Новый год.

Самому Потапову они нравились чрезвычайно. Потаповскому коту – тоже. Он рассмотрел их, обнюхал и уверенно счёл, что в его личном Шариковском хозяйстве этакие штуки точно-точно пригодятся, вот и спёр их ровно через полтора часа после первой встречи с ними.

Тогда он ещё был мал и бесхитростен, так что их дружную тройку – котёнка и пару «мехучих» перчаток быстро нашли.

Дальнейшее общение кота и части хозяйского гардероба происходило по старой формуле: «Вы привлекательны, я чертовски привлекателен, чего время зря терять?» – Шарик, не жалея сил и времени, тырил их где только видел и когда только мог.

– Миш, нам что? Твои перчатки резиночками к одежде крепить? – недоумевала Надя. – Как в СССР в детском садике?

Потапов представил, долго смеялся, а потом сказал, что эта затея закончится тем, что Шарик уволочёт вместе с перчатками ещё и то, к чему они буду пришиты:

– Надь, это ж моя школа – он, если цель видит, уже нипочём не отступит.

Вот кот и не отступал, раз за разом утягивая завлекательные налапники.

Он рос, становился всё хитроумнее и сообразительнее, но каждый раз, когда, пряча честно стыренные меховушки, он наполнялся законной котогордостью, выяснялось, что старшая из хозяек их уже нашла и убрала.

– Опять! Опять обездолили!– переживал Шарик.

Собственно, в данный момент времени он как раз этим и занимался – страдал.

– А чего это у нас с Шариком? – поинтересовался Потапов, только-только разогнавший очередную автомобильную сходку у ворот – парни, приехавшие на дачи или просто к озеру, как перелётные птицы на юг, как стрелка компаса на север, устремлялись к Вериному дому. – Что такое? Мы с собаками занимаемся охраной рубежей, а рядовой фелинологического полка Лошариков дeзeртирует!

– Он в трауре! – сообщила Надя мужу, – Вскрыл запертый шкаф, обыскал его, обнаружил твои перчатки, успешно их уволок, отлично и оригинально спрятал – креативно, можно сказать, а я, паразитка…

– Нашла? – продолжил догадливый Потапов.

– Именно. Так что теперь кот оскорблён до глубины души. Миш, он так совершенствуется… Я боюсь, что он может замылить перчатки так, что мы и не найдём! Я вот что думаю – может, мы сойдёмся на ничьей и предложим ему твою старую пыжиковую шапку?

Потапов покосился на демонстративно скорбящего кота, от которого прямо-таки волнами распространялась гнетущая атмосфера величественного котоосуждения. Да и разгон ухажёров с ним происходил значительно бодрее, разнообразнее и жизнерадостнее…

– Да, давай попробуем! Военную хитрость никто не отменял! – согласился Потапов.

Когда Шарику хозяйка принесла шапку, кот сначала не удостоил её взглядом, как это и положено по правилам котообщения с их подопечными.

– Нда… хотела я котику интересную вещь показать, но раз он не хочет, так и ладно! Я-то думала – зачем Шарику перчатки? Только сейчас поняла – затем, что на них мех есть, только там меха-то мало, а вот тут на шапке его гораздо, гораздо больше отличного меха. Но раз ты не в настроении, тогда ладно… Отдам шапку кому-нибудь другому! – словно сама с собой рассуждала Надежда.

– Какой мех? Шапка? Что за шапка? Кому это ещё другому отдашь?– забеспокоился Шарик, быстренько отшвыривая подальше свой скучающе-оскорблённый вид и принюхиваясь к штуке в руках у Нади. – Ой, это же такая мехокоробочка!

Любой нормальный кот обожает всё то, что напоминает им о собственной удивительной особенности: котики – это жидкость. Короче, всё то, во что можно ВТЕЧЬ, заполнить это что-то собой и уютностью – это как раз то, что нужно! Более того, это уже вопрос принципа!

Уже разворачивающуюся Надежду с шапкой в руках, решительно остановила пушистая полосатая лапа и подтянула к себе мехокоробочку.

– Какая… какая отличная штука!– воспрял кот, торопливо переступая шапочный борт.

– Шарик, только ты же туда не влезешь! – расчётливо засомневалась Надя.

– Я? Я и вдруг не влезу? Да ты смеёшься!– Шарик затоптался по донышку шапки, утаптывая пространство в комфортные котограницы,– Cмотри и учись!

Всегда приятно ощущать себя выше этих самых людей! Ну и пусть его людь настолько умна, что может найти передние налапники, упрятанные им в самый колючий куст крыжовника, но вот этак делать она точно не умеет!

Шарик вписался в шапку так, словно она шилась именно на его тушку, уложил подбородок на край и блаженно прикрыл глаза от хорошистости, внезапно настигшей его и захватившей в плен.

– Неправильно мы определяем размер шапок – надо не в сантиметрах окружности головы, а в кошачьих килограммах! – вынесла вердикт Вера, приехавшая с Сашкой из магазина. – Торт купили, и по дороге видели того чудика, который мне розы приволок!

– Опять приставал? – нахмурился Потапов, пытавшийся понять: его шесть килограммов кота – это солидный размер шапки, или так себе?

– Нет, что ты! Он нас даже не заметил – не до того бедолаге было. Его машину вытащили из канавы на обочине и грузили на эвакуатор. Я, правда, не поняла, почему всё вокруг было засыпано розовыми лепестками… может он так эвакуатору обрадовался, что ему путь лепестками устилал? Аааа, да кто их знает? Ладно, пошли пить чай и есть торт! Саш, после торта за козьим молоком со мной съездишь?

Cашка была готова ездить куда угодно и делать всё, что ей предлагают – так это было непохоже на её обычное летнее корпение над учебниками, родительское недовольство и предвкушение встречи с одноклассниками…

Сашке даже думать не хотелось о том, что лето закончится, и придётся возвращаться в школу. Да, дома было тоскливо, но в школе… там было несоизмеримо хуже! Всё дело был в том, что она считалась заучкой, ради оценок готовой на всё, предательницей и ябедой.

Она тянула руку и шла отвечать, получала пятёрки по всем предметам, отправлялась на все без исключения