– Ты знаешь, что со мной?

– Знаю, – вздохнул он удрученно.

– Правда?

– В чем-то уверен, о чем-то догадываюсь… – ответил он уклончиво и поманил меня пальцем. – Если ты готова услышать ответы, то можешь задать свои вопросы. Поехали в серваторий. И вместе разберемся с твоей проблемой.

– К Кристаллу высших знаний? – если бы я уже не стояла, то теперь бы точно подпрыгнула. Папеньку будто подменили. Но мне это было только на руку.

Уже подъезжая к нашему дому, я понимала, что обязана вернуться. Нельзя оставлять Чейза вот так – с вековым налетом кирпича на демонической физиономии. А вместе с папой пойти туда снова будет не так страшно.

– Да, да, поднимемся и спросим… – кивал отец, чем-то необычайно воодушевившись. Будто и про доклад об Обсидиановых землях уже позабыл.

– Но мама против.

– Пора узнать правду, Иветт.

– И десятый уровень сейчас закрыт…

– Хранитель я или не Хранитель? – папа ехидно улыбнулся и подтолкнул меня к двери. – Ты чего-то боишься?

– Правды. И сира Чейза, – всхлипнула, наконец возвращая себе нормальный голос. – И того, что ты не успеешь сделать свой доклад.

– Ты для нас ценнее, Иви, – потрепал он меня по мокрой щеке. – Намного ценнее.

Телепортационный экипаж, шустро допрыгав до розовой ярмовой рощицы, остановился перед воротами.

– Дальше пешком, Иветт, – отец выбрался наружу и натянул на голову капюшон, спасая залысины от дождевых капель. – Не будем привлекать к себе внимание. Будет славно, если удастся избежать встречи с миссис Харт…

Уныние колыхнулось в груди: это ведь не очень нормально, когда дочь избегает собственной матери? Я даже забыла, что «гордость Сеймура» до сих пор в серватории, разбирает новое оборудование в какой-то из выделенных ей лабораторий. А ведь могла сразу к ней побежать, увидев рогатую тень и окаменевшего магистра…

Нет, не могла. Я давно уже не жду от Эмили Харт ни помощи, ни поддержки.

Зачарованные монетки на главных воротах легонько зазвенели, когда мы входили внутрь. Ветер с дождем усилились, загнав стражей в теплые будки. Необычная нынче осень, неуютная.

Охранник серватория вежливо кивнул нам, когда отец приложил к дверям хранительский допуск и прошаркал внутрь, оставляя тяжелым плащом мокрую дорожку на полу.

– Забыл кое-что, – пояснил папа и поманил меня рукой. – Иветт, шевели ногами…

– Па-а-ап, давай сначала на четвертый? Мне надо проверить, не спятила ли я.

Нервно оглянулась на охранника: может, стоило позвать мага с собой? Вдруг Чейз представляет опасность для общества?

Арх, Иви, это ты представляешь опасность для общества!

– Туда мне как раз и надо, малышка, – покивал мой старик, шурша плащом по лестничному пролету.

В глубине души я надеялась, что Адамиана на четвертом уже нет. Столько времени прошло, пока я разъезжала туда-сюда… Он ведь мог очнуться, отряхнуться и уйти, так? Или его, такого внезапно окаменелого, перенесли в хранилище, как ценный экземпляр. Или к целителю доставили, чтобы сир Угль разразился новой тирадой о странных хворях…

Не может же быть, что это навсегда? В груди болезненно хлюпало. Первый страх отошел на второй план, сменившись тревогой, что я натворила нечто кошмарное. Необратимое. В итоге я совершенно запуталась, чего боюсь – самого Чейза или уже за Чейза?

Если бы Адам хотел мне навредить, то сделал бы это раньше, так? Или ключ от дома и совместные завтраки – нечто вроде прелюдии к вручению рабских браслетов?

Нет, нет, к такому «большему» я не готова… Сердце яростно бунтовало против самой идеи оков. Вся моя странная природа требовала свободы.

Надежды не оправдались: разъяренный Адамиан все еще стоял в разделе «Керракт». Хоть табличку приделывай!

Сигнальные кристаллы успокоились, сменили красный свет на бледно-голубой. Пол был усыпан осколками защитного экрана. Разгромленная витрина сверкала голыми полками, демонские реликвии валялись то тут, то там…

Я виновато уставилась на отца, готовясь к выволочке. И акту прикапывания под молодой ярмой. Но мой старик не отрываясь глазел на Чейза.

– Это… феерично, – выдавил из себя папенька, подошел к статуе куратора и осторожно постучал тому по лбу.

– Кошмарно! – всхлипнула я, обогнула постамент с зеленым «яблоком» керрактского маятника и подбежала к моему истукану.

Ни искорки на серой манжете, ни огонька в глазах! Словно он встретился взглядом с мифической хавранской Медузой. И навеки обернулся камнем.

– Боги, боги… – я стащила с мокрой головы красный капюшон, повисла на «экспонате» и коснулась щекой серого лица.

Кожа Чейза была холодной. Точнее… комнатной температуры, как у всех вещей вокруг.

Потеряв интерес к моему кошмарному творению, отец отошел к маятнику Квентора и принялся осторожно снимать экран.

– Пап, надо позвать охрану! – напомнила, между прочим, хранителю этой богадельни. – И целителя, и магистров, и ученых… Кто-то должен знать, как это исправить!

– Ты сама сказала, что сир Чейз чудовище. Успокойся, дочка. Он напал – ты защитилась, – отец кивнул на саер, зажатый в каменном кулаке.

– Все было не так, – помотала головой, размазывая слезы. – Это не он чудовище, а я.

Я гладила серую кожу, и на подушечках пальцев оставалась пыль. А у Чейза даже зрачки не шевелились. Истукан истуканом!

Но и с ножом в руке, и с кандалами у ног он был мне очень дорог. Очень.

Ужас от сотворенного комом встал в горле, я едва могла издавать звуки. Прочесывала мокрые волосы снова и снова, отдаваясь панике и едва не выдирая свою красную шевелюру.

Монстр – это я. Даже без рогатой тени.

– Проснитесь, а? Очнитесь, Адамиан, я прошу! – коснулась своим горячим лбом чужого, каменного. – Я совсем не этого хотела. Я испугалась сильно. Простите меня, простите…

Мой резерв заунывно хлюпал. Нынешнее мое желание не спешило сбываться: я совсем не умела управлять тем, чего толком не понимала.

Какие-то догадки копошились в усталой голове. О сильных джиннах, о запретных грезах, о даре, который я еще младенцем могла подцепить там, на Тантале… Но все идеи пестрой мишурой вытекали сквозь пальцы, не обретая плотность и ясность.

– Иветт… Ты слишком нервничаешь. Выпей. Вот так, умница, – папа откупорил пузырек и настойчиво влил мне в рот сладковатую воду. Я послушно сглотнула, продолжая наглаживать пальцами архову статую.

Все ведь было хорошо! Мы с Чейзом собирались пойти домой и там придумать, чем себя занять… Так ли нужна мне была дрянная правда?

Теперь все сходилось. Так легко, будто картина всегда была целой и который день висела перед глазами.

Его непокорный огонь, его дымные телепорты, работающие иначе… Явно чуждая Сеймуру магия, иномирская. И перо хары в той шкатулке, как намек от кого-то, кто знает больше. И иммунитет к керрактскому яду, и лавовые вены на крепком теле…

Нужно было капитально оглупеть из-за своих чувств, чтобы всего этого не замечать! Я знала, конечно, что влюбленные ни часов, ни прочего не наблюдают… Но не настолько же, эй?

Папин тоник подействовал странно: вместо спокойствия накатила слабость. Перед глазами все раздвоилось,