Шрифт:
Закладка:
Девушки смотрели в тихом ошалении, а я тем временем подползла к лодыжкам Марисы. И обозначила жесткий хват.
— Рывок — и ты, подруга, полетишь головой вперед. Возможно, сломаешь при этом шею. А если нет — я добью. Лежачего и оглушенного. И с мужчиной так же пройдет. Поняли?
Севилла покачала головой.
— Никогда бы не подумала.
— Ты слабее многих, так пользуйся своей слабостью. Будем считать это внеплановым уроком., — махнула я рукой.
Четыре пары глаз смотрели серьезно.
— Каэтана, а что ты хочешь? За свои умения, чтобы нас научить?
Я потерла лоб.
Ладно, обдумала я этот вопрос. И знала, что попросить.
— Я хочу несколько вещей. Первое — сохранение тайны. Я учу — вы молчите. Согласны?
— Согласны, — за всех отозвалась Мариса.
— Второе — слушаться меня в том, что касается учебы. Безоговорочно. Скажу отжиматься — будете. Скажу бежать — побежите.
Ответом мне были согласные кивки.
— Третье. Если мне понадобится помощь — покопаться в библиотеке или что-то найти, навести справки… вы постараетесь мне помочь. В той мере, в которой это не будет вредить вашим семьям и вам.
На это девочки тоже были согласны.
— Тогда буду вас учить. И бить, и играть… сами напросились.
Зловещая ухмылка у меня получилась. Но девочек не напугала.
— Каэ, — Севилла заговорила первой. — А ты справилась без этого всего.
— Я умею бить. И знаю, куда и как. Вы пока не умеете.
— А научить ты нас сможешь?
— Смогу. Но еще я знаю возможности своего тела. Если Мариса расспросит брата, она узнает, что я никого из них не била голыми руками. Вот, посмотрите, — я показала сумку. Та пошла по рукам, девушки осматривали ее, думали…
— Я очень слабая. Но с помощью этой сумки я уравняла наши шансы. Но я знала, как и кого ударить. Я не сомневалась. А вы так сможете?
Девушки переглядывались.
— Не сможете. Значит, вам надо будет быстро убегать. Кто на это способен?
Способных не было.
Утренняя зарядка воспринималась, как неизбежное — и столь же необязательное зло. Мне оставалось только развести руками.
— Девочки, печальный факт. Мужчина — любой, даже самый паршивенький, всегда будет сильнее. Просто потому, что у него мышц больше. Поэтому нам надо делать ставку на ловкость, гибкость — и да! Скорость. Обязательно скорость. Увернулась от первого удара, врезала сама — и ноги, ноги, ноги, уносите мою попу.
Девушки дружно заулыбались.
— Вот, вам смешно, но это чистая правда. Поэтому… вот смотрите. Олинда, ты не могла бы подойти ко мне?
Олинда пожала плечами, но ко мне подошла.
— И что?
— Ударь меня.
— К-как?
— Как хочешь. Рукой, ногой, да чем угодно. И не бойся.
Олинда засомневалась. Как-то это было неправильно. Непонятно. И зачем? Все мысли у девушки на лице написаны были. Это же Каэтана. Вот, она стоит… и ее просто так — бить? Эммм… Я насмешливо фыркнула.
— Вот и второй экзамен провален. Первый был с Марисой, только что. Олинда, мне Матиас тоже знаком. Но если бы я колебалась… они бы меня в кустиках… — девушки покраснели так, что стало ясно — теорию они знают. Ботанику в разрезе, ага.
Олинда шагнула вперед и замахнулась. Мимо.
Я отступила в сторону.
И снова замах. И снова — отшаг.
Я лавировала в маленькой комнате, уворачивалась то так, то этак, а Олинда уже едва не бежала за мной. Наконец я перехватила руку на замахе — и придержала девушку.
— Все, хватит. Поняли?
— Лин тебя даже коснуться не могла, — задумалась Фатима. — А она старалась.
— Она медленно движется. Я видела движение в начале, я легко от него уклонялась. Фатима, иди теперь ты?
Девушка послушно вышла на середину комнаты. Олинда, сопя, как не подобает благородной эссе, почти упала на кровать.
— Несправедливо.
— Девочки, а где справедливость, если на одну меня — четыре лося вылезло? — поинтересовалась я. Мариса насупилась.
— Матиас жалеет…
— Вот, видите, как оплеухи-то действуют? Почти ничего не сломала, а человек уже раскаялся!
Девушки засмеялись. Фатима стояла и смотрела на меня. Упражнение второе.
— Фатима, я пробую до тебя дотронуться. Бить не буду, просто касание. А ты сделай, как я. Увернись. Поняла?
Фатима кивнула.
Сосредоточилась.
И ровно через пять минут подняла руки кверху.
— Сдаюсь. Каэ, у тебя шестнадцать рук?
— И восемь ног. И вообще, я осьминог, — согласилась я. Запыхалась, конечно, но в целом утренние старания давали результат, двигалась я неплохо. Это у Фатимы было ощущение, что я везде. Спереди, сзади, сбоку… я перемещалась, дотрагивалась, тут же уходила в сторону, и достать меня возможности не было… да что ж это за издевательство такое⁉ Это прямо-таки было крупными буквами написано на симпатичном личике.
— Поняли? Вот для этого и нужно тренироваться. Я последнее время с зарядки уползаю. А вы?
На это девушки тоже внимания не обращали. Но действительно, я могла, а они — нет. И если им говорят, что так надо…
Будем тренироваться?
Будем.
Я оценивала девушек, и не видела сомнений. Все решительные и спокойные. Все что-то для себя обдумали, все понимают, что их не одобрят, все готовы работать…
Самое опасное дамское настроение, кстати говоря.
В таком настроении Берта Бенц, наверное, и уехала от мужа к маме. С детьми. За сто километров. На самом первом автомобиле марки Бенц, тогда еще не мерседесе, о, нет!
Скорее, бамц, тынц, бенц…
Но ведь уехала, и доехала. И плевать,
