Пока я полностью завишу от него. Надо бы законы почитать, да и лазейку поискать. Но что-то мне кажется, это будет сложно. Лучше пока не нарываться.

Если бы мне не пытались причинить серьезный вред, я бы так из своей мышиной шкурки и не вылезла. Но ведь не дают сидеть спокойно! Гады!

Эс проводил меня до общежития, на пороге отдал мне сумку и книги, поклонился — и удалился. Я перехватила и то, и другое поудобнее — и поплелась к себе на третий этаж. Чтобы у дверей комнаты наткнуться на Марису.

— Кордова! Ты где ходишь⁈

— В библиотеку ходила. А что?

— Ты представляешь! Матиаса только что приволокли в медпункт. У них с Гилом была тренировка, и так они неудачно… ик!

Я как раз открывала комнату. Тоже неудачно. Ну да, сумку-то я на бок повесила к себе, сначала. И рукав кровью измазала. И не подумала об этом.

Мариса захлопала глазами, впихнула меня в комнату — и дверь закрыла. Потом засов задвинула, рысью метнулась к душевой, проверила ее, задвинула засов и там. И пошла на меня, сверкая глазами. Мне аж в окно выпрыгнуть захотелось.

— Рассказывай! Это — ты⁉

— Я. Точно. Мы тут вдвоем, больше никого нет.

— Кордова, не ври мне! Пришибу! Это ты их⁈

— Ты себе как это представляешь⁈ Гила⁈ Этого лося педального… тьфу!

По счастью, на мою оговорку Мариса внимания не обратила.

— Почему у тебя рука в крови?

— Эммм… оцарапалась?

— Неубедительно! Так почему? Кордова, будь человеком!

Я выдохнула.

Ладно это уже не секрет,, можно и показать.

— Смотри сюда, — я сняла с плеча боевую сумку. — На руке взвесь… если таким по лицу — понравится?

Мариса взвесила. Даже зубами скрипнула.

— Ты ее как таскаешь?

— Улитка на себе целый дом носит — не жалуется.

— Ты не улитка.

— Потому и жива до сих пор.

— Это ты Матиаса ей?

— Лиез, если ты кому проговоришься… — зашипела я. Шипение пропало впустую.

— Я поняла. Молчу. А Эстебана? Кордова, я же спать не буду!

— Зато можешь уроки сделать, — огрызнулась я. — Запомни, Лиез, чем больше шкаф, тем громче он падает! Вот и упал несчастный шкаф. А я еще сверху попрыгала.

На шкафу, да! А что? Мебель — не протестовала.

Мариса даже в ладоши захлопала.

— Каэтана, ты… ты чудо! Как меня бесил этот… этот…

— Качок?

— Кто?

— Ну… Гил. Как кабачок, кабан, бочонок — поняла?

— Поняла. Качок… да! Как же я мечтала, чтобы ему кто-то по морде настучал! Но… теперь они тебя точно в покое не оставят!

Я пожала плечами.

— А раньше хотели оставить?

— Нет. Но вдруг?

— Лиез, ты еще не поняла, что беспомощность жертвы провоцирует обидчика? Не маленькая уже…

— Да, не маленькая…

Мариса даже как-то понурилась. Поглядела на меня.

— Кордова… ты не представляешь, как провоцирует. Твоя мать синяки регулярно не замазывает.

— У меня она вообще померла, — буркнула я. — Синяки замазывать не хотела.

Мариса вздохнула.

— Прости.

Я посмотрела на нее пристально. Да и рукой махнула.

Чего уж там, фитнес-тренер, это еще и психолог. Даже если здесь я не на работе… это другие видят королеву курса, гордую и самоуверенную. А я вот сейчас вижу девчонку. Уставшую и измотанную. И понимающую, что ей никто помогать не станет.

А вот что видит девчонка?

И я могу ответить на этот вопрос.

Она видит… бунт? Или выход? Или…

Они привыкли подчиняться. И если бы нечто подобное попытались сделать с Марисой, она бы подчинилась. Она бы упала на колени, она бы сделала все, что от нее потребуют… она бы потом покончила с собой, или родители бы ее убили, чтобы скрыть позор — вариантов много.

Но сопротивляться она не стала бы.

Не смогла.

А я — смогла.

Сейчас она видит не просто Каэтану Кордова, она видит искру свободы. Той самой, которой лишена с рождения. И в мозгу у нее крутится только одно: «А что, так можно было?». Можно, Мариса, можно. Только работать нужно.

— Кофе будешь?

— Чего?

— Кофе. Напиток такой.

— Мммм…

— Понятно Я сейчас сварю, а ты попробуй. И залезь на полочку. Там в синей коробке лежат сладости. Будешь?

Могла бы и не спрашивать.

— Буду. Спасибо.

— Устраивайся поудобнее. И возьми шаль, закутайся. Тебя всю трясет.

— Спасибо, Кордова.

— Пока — не за что.

Кофе получился на славу. В меру крепкий, с корицей и кардамоном. Запах пошел такой, что Мариса чуть не залпом выпила первую чашку и попросила вторую.

Я достала галеты, намазала их клубничным вареньем — и впихнула в бедолагу три штуки.

Потом в дверь душевой заскреблись, и к нам на огонек явилась Олинда. И тоже получила кофе и галету. И Фатима, и Севилла… кажется, со стороны коридора тоже кто-то ходил, но постучаться не решился. И правильно. Я не кофеварка для всех и каждого.

А так… сидели мы на кровати, на подушках, на стуле, пили кофе, жевали галеты с вареньем, и молча друг другу сочувствовали. Просто так.

Потому что жизнь такая… печальная. Музыки откровенно не хватало, но пока и без нее сойдет. Разошлись мы за полчаса до отбоя. Точнее девушки ушли, а Марисе я еще и варенье с собой впихнула. Там меньше половины банки осталось, пусть доедает. Жалко девчонок.

Будешь тут сволочью в такой