что «нереальные сроки» неспроста так называются. Поэтому мы должны уметь постоять за себя и утвердить более разумные временные рамки, если необходимо. Учитывайте, насколько сильно они будут на вас давить: слишком сжатые сроки могут лишить вас всякой охоты что-либо делать. Если вам, как и Эмме Лайвли, по душе связанный с ними стресс, можете считать, что вам повезло. Если же вас, как и Ника Капуцинского, они мучают, не бойтесь об этом сказать. Возможно, вы добьетесь лучших результатов, если выстроите график на свое усмотрение.

«Пока вы пишете о том, о чем хотите писать, это единственное, что имеет значение; и никому не известно, будет ли это иметь значение на протяжении веков или считанных часов».

Вирджиния Вулф

Как же устанавливать себе сроки самостоятельно? Попробуйте последовать примеру Эммы Лайвли. Первым делом высчитайте свою дневную норму, не забыв установить достаточно низкую, легко достижимую планку. Затем подсчитайте количество дней, которое вам потребуется, чтобы выполнить работу. Для этого поделите общий объем работы на ежедневную норму страниц, а потом откройте календарь и отметьте дату, к которой вы, вероятно, успеете закончить. В этой книге будет двести страниц. Моя дневная норма – две страницы. Я уже написала сто сорок. Значит, осталось еще шестьдесят страниц, то есть – тридцать дней. Сейчас середина сентября. Можно рассчитывать, что я закончу книгу к середине октября. Вот что я имею в виду под реалистичными сроками.

«Реалистичные» – важное слово. Чтобы приносить пользу, дедлайн должен быть разумным. Слишком сжатые или слишком долгие сроки неэффективны. Здравый смысл и описанные мной стратегии помогут вам проверить, насколько приемлемы установленные вами сроки. Выполняйте свою дневную норму и стремитесь закончить работу вовремя. Возможно, дедлайн окажется не таким уж и смертельным.

Конкуренция

Сегодня новолуние – луна, сулящая новые начинания. Я думаю о том, что это хорошая примета, что тонкий растущий месяц приносит удачу. В последнее время я много читаю книг других авторов, которые рассказывают о писательстве: Натали Голдберг, Стивена Кинга. Мне нравятся их идеи, но я говорю себе, что и мои размышления не менее ценны.

Зачастую, когда мы пишем, то с самого начала лишаем себя присутствия духа, убеждая себя, что другие уже писали до нас, причем куда лучше. Вместо того чтобы обратить взор вовнутрь и постараться точно передать, что думаем и чувствуем, мы смотрим вовне. Разве у других не выходило лучше? К тому же их произведения уже опубликованы. Это – дух конкуренции. Вместо того чтобы стремиться к самобытности, оставаться верными себе, мы стараемся быть «лучше» – лучше других. Вместо того чтобы задаться вопросом, говорю ли я то, что на самом деле имею в виду, мы думаем: «Разве это не было сказано раньше, причем более складно?» Мы читаем тексты других авторов, и нам становится страшно. Зачастую мы приходим к выводу, что они писали куда достойнее нас самих. Стремясь к совершенству, мы сравниваем свой черновик с их тщательно отредактированными произведениями. Не позволяя себе творить свободно, прокладывая путь, мы подвергаем написанное цензуре. Вместо того чтобы вдохновляться работой коллег по цеху, мы твердим себе, что наши предшественники были сильнее и точнее выражали свои мысли.

Дух конкуренции убивает искусство. Не позволяя себе поверить, что сказанное нами имеет ценность, мы говорим себе, что наша работа ничего не стоит. Ведь такой-то уже писал на эту тему, причем «куда лучше». Наше настойчивое желание писать так, чтобы «превзойти конкурентов», на самом деле заставляет нас подражать им – а этого мы боимся больше всего. Глядя на чужие произведения, мы думаем: «Лучше не напишешь», и тут же пытаемся сделать именно это. И в этих попытках мы начинаем подражать тем, кем восхищаемся. Нет бы спросить себя: «А искренне ли звучат мои собственные слова?» Мы видим в чужом творчестве искру оригинальности, которую могли бы отыскать и в себе, если бы обратили свое внимание вовнутрь.

Стремясь с точностью передать собственные мысли и чувства, мы черпаем из внутреннего источника. «Вылавливаем» идеи. Они похожи на прекрасных карпов, плавающих у самой поверхности воды. Выуживая очередную идею из этого пруда, мы связываем ее с предыдущей и со следующей. Водя ручкой по бумаге, мы исследуем каждую мысль. Мы обнаруживаем, что можем доверять своей интуиции. Мы составляем карту собственной психики, и эта карта уникальна и неповторима. Быть может, наше творчество вторит словам другого автора, но, подобно эху, оно обладает собственным голосом.

Недавно мне попалась книга Доротеи Бранд «Как стать писателем» (Becoming a Writer). В этом произведении, опубликованном в 1934 году, она советует писать по утрам и устраивать себе необычные приключения. В 1992 году вышла моя книга «Путь художника», где я проповедую так называемые утренние страницы и творческие свидания. Я не знала о той книге, что была опубликована раньше, и, наткнувшись на нее в 2021 году, почувствовала дух товарищества, не соперничества. Ведь мы с Бранд честно поделились той правдой, которую знали о творчестве. Наши идеи схожи, но голоса звучат по-разному, и каждая из нас обращается к читателям своей эпохи.

Читая других авторов, я вольна выбирать между чувством конкуренции и духом товарищества. Замечая схожесть в наших рассуждениях, я могу видеть в них подтверждение своим мыслям, а не доказательство того, что меня превзошли. Могу сравнивать, а не состязаться, ценя тот факт, что выводы совпали. Именно я являюсь источником своего творчества, а это само по себе доказывает его оригинальность.

Вредители

Возможно, читать это эссе вам будет тяжело и неприятно. Оно посвящено тем, кого я называю «вредителями», – людям, с которыми столь же тяжело и неприятно иметь дело. Вредители создают вокруг беспорядок и хаос. Они крайне опасны для всех окружающих творческих людей, чрезвычайно разрушительны, зачастую харизматичны, нередко очаровательны, очень изобретательны и невероятно настойчивы. Они обладают талантом создавать вокруг себя вихрь и портить жизнь всем, кто имеет с ними дело. Вредители питаются бурными страстями, назначая себя на роль главной звезды, а всех остальных считая актерами второго плана, чьи реплики служат лишь ответом на сумасшедшие капризы