словно всемогущий – его люди перекрыли охрану Назара, и у нас было время уйти. Мне дали минуту, чтобы забрать Миру со второго этажа, после чего нас вместе с Алиной усадили в машину.

Эльман был за рулем, Алина уселась рядом с ним на пассажирское, а я, отчаянно прижимая дочку к себе, сидела сзади.

Произошедшее десять минут назад – казалось страшным сном. Я целовала дочь и улыбалась ей сквозь слезы, пытаясь остановить ее плач.

– Папа скоро будет рядом, малышка, – шепчу со слезами на глазах. – Скоро, Мира. Ну, не плачь же.

– Как твоя дочь может не плакать, если ты сама плачешь? – услышала я холодный голос.

И следом – приказ:

– Тебе следует успокоиться. Данияру нужна сильная женщина рядом, иначе с тобой он ослабнет.

Я замерла, напоровшись на острый взгляд в зеркале заднего вида.

Открываю рот, но не могу произнести ни звука – я не в том положении, чтобы спорить с этим холодным мужчиной. Послушно стираю слезы, покачиваю дочку в руках и, о чудо, Мира уже весело пытается лялякать буквы вроде «г» или «к».

– Эльман, мне нельзя домой. Дедушка разбил мне лицо, ты не видишь? – услышала я тихий голос Алины спереди. – Данияр у него один, он будет жить, а помимо меня у деда еще две внучки! Тебе меня совсем не жаль?

Вспомнив, как Назар приложил Алине, я вздрагиваю. И сама кое-что вспоминаю. Мне уже снился сон с пощечиной, и сейчас я четко понимаю – в нем и наяву Назар избивал меня. У Алины была рассечена губа и половина лица заодно, она вяло прижимала к щеке салфетку.

– Мне некуда тебя девать, Алина.

– Но ведь у тебя большой дом, – подает голос девушка. – Позволь мне укрыться у тебя, наши семьи давно дружат, и мы могли бы…

– Не могли бы, – жестко перебивает Эльман. – У меня сейчас гости.

– Гости?..

– В любом случае мне не нужны проблемы, ты – сестра моего друга, – подчеркнул он.

Алина дернулась от его слов как от пощечины, и я вдруг понимаю: к этому мужчине она неровно дышит.

Я бросаю взгляд в окно: мы быстро двигались в сторону выезда из города, и, судя по спокойствию Эльмана, на хвосте у нас никого не было.

Я решаю нарушить напряженную тишину спустя время:

– Куда ты нас везешь?

– В безопасное место.

Я незаметно вздохнула: что за немногословный мужчина?!

– Я знаю, кто может помочь моему мужу. Моя подруга Рита сказала, что может свидетельствовать против Назара. Она одна из тех, кому угрожали его люди.

– Фамилия, имя, возраст, – коротко требует мужчина. – Я найду сам.

– Хорошо, – я согласилась и назвала все данные.

Едва дождавшись, пока мы закончим говорить, Алина шепотом снова обратилась к нему:

– У тебя кто-то есть, Эльман? Она в твоем доме?

Клянусь, я не хотела слушать все это. Если бы могла – закрыла уши, но только в моих руках доверчиво спала дочь, и я не могла шевельнуться.

– Алина, довольно, – жестко пресек он попытки Алины узнать больше. – Твоя детская влюбленность стоит у меня поперек горла. Еще восемнадцать тебе было, я отказал всем: своему отцу и твоему брату. Тебе же лучше, Алина.

– Ты не можешь знать, что мне лучше… – всхлипнув, Алина закрыла лицо руками.

– Я сказал, разговор закончен. Будешь пытаться узнать больше, я не посмотрю, что ты сестра моего друга. Будет плохо, Алина. Не лезь в мою жизнь.

Я похолодела и отвернулась. Несмотря на поступок Алины по отношению к Данияру, сейчас мне стало ее жаль. И еще немножко страшно – Эльман ей угрожал. Открытым текстом.

Через час мы приехали, и я с облегчением вылезла из душного салона. Нашим с Мирой пристанищем стал небольшой кирпичный дом.

– Через час мои люди привезут сюда еду и все необходимое для малышки, – сдержанно оповещает меня Эльман и посматривает на часы. – Также тебе привезут телефон для связи со мной. Остальные звонки могут отследить.

– Мне некому звонить, не стоит переживать, – отвечаю ему.

Он завел нас с Алиной внутрь дома. Здесь было две комнаты, кухонька и ванная. Снаружи – прочные на вид ворота. Все отапливается.

Перед своим уходом Шах распоряжается оставить Алину со мной.

Когда несколько черных автомобилей во главе с Эльманом уезжают, бедная Алина больше не сдерживается – плачет изо всех сил хуже Миры.

Он не забрал ее с собой. Не придал ей ценности. Отверг – грубо, жестко и с угрозой не вмешиваться в его личную жизнь. От плача Алины просыпается Мира, и я не знаю, кого успокаивать первой. Я и сама на взводе…

К счастью, к ночи Алина успокаивается. Ее глаза опухли, мне было жаль на нее смотреть. Когда люди Шаха привезли нам еду и даже детскую кроватку для Миры, Алина первая выбежала на улицу. Думала, что это он приехал, а это лишь его люди.

Мне снова выпала роль утешителя:

– Я не специалист, но мне кажется, что тебе нужен мужчина получше. Тот, у кого сердце внутри, а не глыба льда.

Алина снова заплакала. Похоже, это была безответная многолетняя любовь. Я бросила это безуспешное дело и занялась дочерью – единственное напоминание мне о Данияре. Мира была так похожа на отца, что я засматривалась на нее часами.

Алина же засматривалась часами на совсем другого человека. Вечером следующего дня, изнывая от недостатка информации, я заметила в ее руках телефон. Девушка листала фотографии, щурясь от боли в заплаканных глазах.

– Сколько тебе лет? – спрашиваю у нее осторожно, отвлекаясь от Миры.

– Двадцать два. Можно больше не ждать: сердце черного принца занято, – с горечью произносит она. – Представить не могу, кто мог его заинтересовать.